Чья сеть магнит: Почему Сергей Галицкий расстался с «Магнитом»

Несколько десятков интернет-пользователей рассказывают о том, что стали свидетелями того, как в «Магните», расположенном, по разным данным, в Сочи, Адлере, Туапсе, Невинномысске, Геленджике, из ящика с бананами (абрикосами, персиками, капустой и проч.) выползла змея и ужалила одну из покупательниц. После этого, по свидетельству интернет-очевидцев, женщина умерла.

Прокомментировать данную тиражируемую информацию «Югополис» попросил представителей розничной сети «Магнит».

— Слух о «змее в бананах», который подхватили различные интернет-площадки, — это чья-то неудачная шутка, сработавшая по принципу «сарафанного радио», — заявили «Югополису» в отделе корпоративных коммуникаций ЗАО «Тандер». — В розничную сеть подобных жалоб не поступало. Случаев укуса змеей в магазинах «Магнит» зафиксировано не было. Уверяем наших покупателей, что никаких змей и других экзотических животных в магазинах «Магнит» нет.

ОАО «Магнит» является холдинговой компанией группы обществ, занимающихся розничной торговлей через сеть магазинов «Магнит», с главным офисом в Краснодаре. Большинство магазинов группы расположено в Южном, Северо-Кавказском, Центральном и Приволжском федеральных округах.

Крупнейшим акционером ОАО «Магнит» является его гендиректор Сергей Галицкий, ему принадлежит около 38,67% акций «Магнита», еще 2,89% акций владеет генеральный директор ЗАО «Тандер» (операционная «дочка» «Магнита») Владимир Гордейчук, 0,54% — топ-менеджеры компании, 3,96% — кипрская Lavreno Ltd, 0,11% акций находятся на балансе компании, еще 53,83% акций — в свободном обращении.

Сергей Галицкий: интервью с создателем сети «Магнит» и ФК «Краснодар»

Уже с самого начала чувствую — что-то не то. Все не так, как у людей. Из аэропорта сразу еду в футбольную школу Галицкого. Ей три года. И лучше футбольной школы в России нет. Каждый год Галицкий проводит с учениками сеанс одновременной игры в шахматы. Шахматы — обязательная дисциплина в футбольной школе. Потому что однажды в биографии cэра Алекса Фергюсона, которого Галицкий уважает так же, как Стива Джобса и императора российского Александра II, он наткнулся на фразу про то, что ничто так не развивает скорость мышления футболиста, как шахматы.

Идет третий час игры. Высокая сутулая фигура Галицкого склонилась над каким-то сложным эндшпилем. Я стою в стороне с двумя ближайшими соратниками Галицкого — Арамом и Владимиром, и они комментируют эту картинку с изрядной иронией. Притом что я рядом с ними. Мне приходилось бывать при дворах нескольких миллиардеров. Никакая ирония при чужаках там не была возможна. Меня бы быстро снабдили подписью, субтитром, озвучили эту картинку, что эта партия Сергея Николаевича с детьми — второе событие в истории после сотворения мира.

С каждым годом Галицкому все сложнее — парни растут, играют искуснее. Сеанс затягивается. Арам, красивый человек с большими смеющимися глазами, показывает мне школу. Непринужденная, опять же ироническая экскурсия. Галицкий вообще долго прятал эту школу от посторонних глаз, пока сюда по случаю спарринга в Краснодаре не заехала наша великолепная сборная России по футболу. Капелло сказал, что ничего подобного в своей жизни не видел.

Помните замечательный, в общем, сериал «После школы», запущенный в производство Первым по случаю медведевской оттепели и вышедшей в эфир как раз к началу заморозков? В любом случае вы смотрели «Приключения Электроника», к которым «После школы» восходит. Фантастические русские школьники в декорациях фантазийного кампуса — вот что такое футбольная академия в Краснодаре. Только это не декорация, которую разберут, как только съемки кончатся, не проект, ставший результатом державных размышлений о том, что нашему неидеальному миру требуется идеальная школа. Тут вообще не принято патетически говорить об этой школе. Галицкий подчеркивает, что эта школа не цель, а средство: «Я не разыгрываю всех этих слюнявых представлений, что помогаю детям. Эта школа нужна в первую очередь мне». Задача школы в том, чтобы питать доморощенными игроками профессиональную футбольную команду «Краснодар», ему же принадлежащую. Галицкий безумно увлечен футболом.

Главное, что изумляет в корпусах краснодарской футбольной академии, это даже не то, что они облицованы зеленой медью на манер Cooper House Юрия Григоряна в «Золотой миле» — они пронизаны назидательным стремлением к разрыву с Совком и всем тем, что ему верно следует в идее «учреждения».

АТАКА НА «БАРСЕЛОНУ», ЗАЩИТА «ВАТНИКА»

Четырехчасовой сеанс одновременной игры позади. Галицкий прикладывает к шее лед, как будто он не в шахматы играл, а в хоккей, причем усердно преследуя детей силовыми приемами. Я, конечно, был наслышан об этой дерзкой, почти бретерской манере разговора Галицкого, посматривал в его веселый твиттер, но, признаться, был ошарашен, когда уже на пятой минуте нашего очного знакомства я почувствовал себя у стола для пинг-понга — и это не я гоняю человека со льдом на шее из угла в угол, а он меня.

Я начал с комплиментов его академии, задал обязательный вопрос: «Чей опыт изучали, кем вдохновлялись?» и в ответ услышал: «Никем». Через минуту Галицкий перешел к критике футбольной школы «Барселоны». Еще через две минуты он спросил меня: «А знаете, почему русские мальчики слабые в футболе?» Через 10 минут он обсуждал особенности преодоления эпохи работорговли в США и России. Причем так быстро браться за эту тему я, честно говоря, не планировал. В миниатюре это лихачество в пространстве и времени выглядит вот так.

— Я ни в чем не обвиняю «Барселону». Просто говорю — школы там нет. Приезжают самые талантливые ребята со всего мира — и все. Это маркетинг.

— А что плохого в этом всемирном призыве? А как вам без него не обойтись, если вы собираетесь сражаться за кубки? Или вам важнее репутация патриота России: ем только то, что растет на моей земле?

— Я не патриот. Я просто человек, живущий в этой стране. Вы считаете, что я патриот? Мне это слово не нравится. Патриот — это метка. Ты — патриот. А вот ты — не патриот. Пусть тебе будет стыдно. Нет «не патриотов» в природе. Физиологически невозможно не любить, не быть привязанным к месту, где ты родился.

— Попробуйте с этим спичем зайти в какую-нибудь уютную телевизионную студию федерального канала.

— А мне не нужно туда заходить. Пропаганда — не мой бизнес. Для кого это говорят про «патриотов» и «не патриотов»? Для того, кто вышел из рабства всего 150 лет назад.

— Америка тоже 150 лет назад вышла из рабства.

— Любая аналогия затуманивает суть спора. Они несколько по-другому эти 150 лет прожили. Мы говорим про Россию. Если ты помнишь, учитываешь эволюцию развития России, ты спокоен. Ты понимаешь, что да, так и должны себя вести люди в стране с такой историей. И на них не ругаться надо, как это делает московско-­петербуржская либеральная интеллигенция, а сочувствовать. Нужно просто что-то делать, пример им хороший подавать, чтобы они эволюционно менялись, а не обзывать их стадом или, как там теперь говорят, ватниками. Ну что, полетели?

КРАСНОДАР — КОСМОС

Прямо на один из 20 газонов футбольной академии Галицкого приземляется вертолет. «Друг одолжил, у меня до сих пор нет. Хотя это просто необходимая вещь в Краснодаре. С 8 утра до 8 вечера перемещаться очень трудно».

Мы летим на тренировочную базу футбольного клуба «Краснодар», которому Сергей Галицкий, есть подозрение, посвящает сегодня больше половины времени бодрствования.

Здесь все то же, что и в Академии, только в драгоценной миниатюре — оттого эффект получается совсем оглушительным. Там, в академии, мальчиков начинают готовить к полетам в космос, здесь — тренировочный центр для тех, кто в космос уже летает.

Я был в тренировочном центре донецкого «Шахтера» — до самого недавнего времени самой богатой футбольной команды Восточной Европы, принадлежащей до самого недавнего времени самому богатому человеку Восточной Европы Ринату Ахметову. Там деньги танцуют, демонстрируют себя, как наложницы в султанском гареме. Видно, что много здесь денег. Больше не бывает. Золотая клетка поет о славе хозяина, а не ее обитателей — бразильских, хорватских, украинских игроках в мяч.

В Краснодаре все подчинено функции. Обставлено так, будто это сделано бодрым европейским дизайнером под руководством жены футболиста — конечно, очень передовой и просвещенной. В сущности, это design hotel в любой точке мира на 4 с большим плюсом. 5 звезд не нужно. Потому что это место предназначено для работы. Столовая выглядит как модное городское кафе. На стеллаже у дивана для общих посиделок вместо дежурного журнала «Максим» томина ню Хельмута Ньютона в полпуда.

Самое главное, самое ценное по-настоящему смогут оценить только врачи. Какие-то диагностические аппараты ценой «бугатти», марсианские тренажеры, криокамера. Наконец, тесная комната, устроенная на манер предбанника, — спелеокамера. Сакральное пространство тренировочного центра, как сказал бы Галицкий, если бы он так не сторонился слов клерикального происхождения.

— Вот вы меня все с Керимовым лбами сталкиваете, а вот вам привет от него. Это спелеокамера. Камень, которым она облицована, — из уральских пещер, угодий «Уралкалия».

СУЛЕЙМАН vs СЕРГЕЙ

Любой рассказчик, певец истории Сергея Галицкого почти неизбежно вспоминает в связи с ним Сулеймана Керимова. Аналогии, конечно, «затуманивают суть спора». Но никакой эпос о герое невозможен без дракона. Любое «как должно» выявляется только через «как не нужно». Галицкого славят Керимовым. Керимова поучают Галицким, имея в виду опыт приложения их сил и денег в профессиональном футболе. Он кричаще наглядный.

В широком смысле — это дидактическая притча о хорошем и плохом капиталисте. Если кто-то что-то пропустил, вот ее краткое содержание: два русских миллиардера — очень знаменитый Сулейман Керимов и менее знаменитый Сергей Галицкий — почти одновременно увлекаются футболом. Галицкий создает команду с нуля и за пять лет выводит ее из второй лиги до Лиги Европы высшей степени разумной ценой. Сулейман Керимов подхватывает дагестанскую команду «Анжи» и летом 2011 года делает камерунского нападающего Самуэля Это’О самым высокооплачиваемым футболистом мира, а «Анжи» мировым ньюсмейкером. Через полтора года обязательная для Керимова-бизнесмена стратегия блицкрига пойдет трещинами внутренних неурядиц. А еще через полгода эти трещины вылезут наружу и за одну жаркую ночь августа 2013-го Керимов примет решение о демонтаже своей мечты, увенчанной позолоченными фигурами атлетов.

— Как меня мутит от этого. От этой сладости. Мы, «Магнит» и футбольный клуб «Краснодар», стали повсеместно приторно-хорошими, — отзывается Галицкий на мой пересказ басни «О хорошем и плохом миллиардере». Галицкий берет секундную паузу. Он так и говорит: «Секундочку», выставляя вперед ладонь тыльной стороной, как бы отодвигая собеседника, лезущего к нему с объятиями.

Только что отыгравший сеанс одновременной игры, Галицкий понимает, что я как бы разворачиваю доску и предлагаю ему разыграть сложный этюд с запертым в угол доски королем, и этот король — его соперник в общественном поле, Сулейман Керимов. Он обожает такие сложные, заведомо проигрышные ситуации.

— Вы знаете, почему я по такому пути пошел? Я в детстве во дворе всегда шел играть в более слабые команды. Мне не нравилось «засыпать» с силой, деньгами и властной поддержкой. Мне только такой путь интересен. Не потому что он правильный, «нравственный», а потому что мне ТАК интересно, в удовольствие. Если бы мне нравилось играть в M&A (стратегия «сливаний и поглощений» в бизнесе. — Прим. автора ) и играть в футбол большими, дорогими фигурами, я бы так и делал.

— Хорошо. Ваши эмоции в тот день, когда Керимов объявил, что отказывается от вселенских амбиций в футболе и распродает свой драгоценный состав? Я бы голову разбил о потолок от радости.

— Почему?

— Ну потому что это, знаете, изначально было глупо, дико, безнравственно все, что делал Керимов в «Анжи».

— Ага. Да, я согласен. Нравственно тратить деньги на клубы за границей. А построить стадион и футбольную школу в Дагестане — это безнравственно. Я с вами абсолютно согласен. Это — первое. Второе: я никогда не буду прыгать до потолка, когда с рынка уходят сильные игроки. Потому что мне нужен сильный русский чемпионат! Ну да, это выглядело все немножко вызывающе. Может быть, там были ошибки. А что, он ошибался на деньги дяди Васи? На свои! Должны быть на арене разные герои. Только в таком силовом поле вырастает что-то мощное, стоящее. Какая-то красивая история, когда Голиаф бьется со вторым товарищем…

— Давидом.

— Давидом. И Давид этот не я, кстати. Я не видел, как Галицкий спит. Но бодрствуя, он не умеет даже секунду оставаться неподвижным. И слова его всегда куда-то скачут и кого-то добивают. Играя за Керимова, он так увлекся контратакой, что затоптал лондонский газон блаженного Романа Аркадьевича.

— А вы не хотите, чтобы Россия превратилась в страну без Давидов и Голиафов с ровно постриженными газонами, по которым ходят люди, а не мифические герои? Скандинавию условно.

— Конечно, не хочу.

— Почему?

— Ну, мне кажется, это очень скучно. Невыносимо. Нет событий. Знаете, почему у нас так вяло люди смотрят футбол? Вообще любые зрелища. Само естественное течение жизни у нас зрелищно. Все время что-то случается.

— В Уганде и Судане естественное течение жизни выглядит еще более захватывающим.

— Типичное журналистское передергивание!

ФИЛОСОФИЯ В СПЕЛЕОКАМЕРЕ

Мы уже минут 15 стоим с Галицким в Сулеймановом зиндане. Но не вдыхаем целебный камень, а громко выдыхаем слова. И тут я понимаю, что сейчас рассмеюсь, просто согнусь пополам от смеха: за дверью стоят люди, работники тренировочного центра, сподвижники Галицкого и слышат, как в комнате релакса кричат друг на друга хозяин, строитель всего этого разумного великолепия, и гонец московского журнала. Но, скорее всего, люди за дверью даже не улыбаются. Привыкли.

Все равно очень смешно: приехать в Краснодар, оказаться запертым в 6 квадратных метрах с владельцем самой ходовой русской ценной бумаги на торгах в Лондоне, чтобы первый раз в жизни горячо защищать историческую необходимость института Церкви. Как мы ухитрились от Керимова попасть в Церковь, я, ей-богу, не помню.

Да, у Галицкого много вопросов к Церкви и много утверждений. В частности, его изумляет, почему четвероевангелие было принято механическим голосованием. «Меня очень смущает, что вера сегодня признается, что ли, знаком высокого качества человека. Удивительная подмена. Качество человека — это все-таки дела и поступки, а не то, какому он богу поклоняется». Не меньше 10 раз в нашем разговоре Галицкий поминает Дарвина. Но дело, кажется, не в том, что среди заимствованных слов — «логика» его самое любимое. Не в том, что его можно обозвать представителем радикального рационалистического мировоззрения — новым вольтерьянцем. Совсем в другом. В этом мальчишеском «мне не нравилось играть в заведомо сильных командах, «засыпать» с силой, деньгами и властной поддержкой». Если бы русская Церковь жила в подполье, Галицкий славил бы ее достоинство и твердость. В Швейцарии он стал бы чернокнижником. В Скандинавии — Савонаролой.

Конечно, почти на каждое его заявление можно в ответ двинуть многоуважаемой томиной. Но этот удар в лучшем случаете на секунду не смутит его — «секундочку». Знаете, в любом дворе есть мальчишка, которого невозможно переспорить. Это — он. Выпады Галицкого можно было бы даже обозвать агрессивным невежеством, если бы его слова так часто прицельно не были по прописным истинам, обнаруживая их пустую сердцевину. Не хихикающий Вольтер, скорее, это такое ницшеанское философствование молотом.

«Ничто так не убеждает меня в вырождении искусства, как новости о том, как в очередной раз какая-то уборщица выбросила произведение искусства, приняв его за мусор».

«Покорное хождение по залам огромных музеев — предрассудок. В этом нет никакой пользы. Огромный обьем зрительных впечатлений, при этом очень не равноценных, даже вреден. Это никак не усваивается, сплющивает и даже оглупляет обычного человека. Нужно доходить до той вещи, которая действительно важна для тебя, делает тебя лучше, и после этого выбегать вон».

«Нельзя заставить человека внутренне изменяться. Стремление к изменению либо заложено в человеке, либо он все равно будет стараться прожить свою жизнь, как премудрый пескарь. И нужно понимать, что из таких премудрых пескарей на 4/5 состоит любое общество».

«Я хотел бы, чтобы дочь поступала на экономический факультет Краснодарского университета. Но ей нравились языки. Когда я с ней разговаривал, вроде мне ее удалось убедить, что это не профессия. Тратить всю свою жизнь на то, чтобы два раза в год, выезжая за границу, изъясняться на 10% лучше, — абсолютная глупость. Язык — это цель, а не средство».

«У богатых русских принято отдавать детей пораньше в Лондон в аренду, на учебу. То есть ты лишаешь себя самого лучшего и важного в жизни — общения с детьми. Ради того, чтобы он там себя чувствовал себя своим. Это какой-то комплекс советского загранкомандировочного, который не может изъясниться в супермаркете. Так пусть хоть дети смогут. В результате дети за границей не становятся своими. А возвращаясь домой, уже не понимают, не чувствуют Россию, а только презирают ее. Это варварский обычай. Нужно с этим кончать».

«У меня нет ни одного благотворительного проекта. Пусть государство повышает налоги, и я с этим смиренно соглашусь. Только так, системно, можно изменить социальный климат в стране, а не случайными подачками».

Обратите внимание на литературную законченность афоризмов Галицкого, на этого «премудрого пескаря». При этом: «Книги я перестал читать в 14 лет. Я глотал их как пирожки. А потом заболел шахматами и школу из-за них еле окончил. Только одна книга за последние 30 лет вызвала у меня желание перечитать ее снова. Это биография Джобса». Но никакие кумиры у Галицкого, разумеется, невозможны.

«Джобс — выдающийся человек, конечно. Но при этом мне кажется чудовищной ошибкой это его желание держаться за нишу дорогих продуктов. Надо было всеми силами тянуть Apple вниз, в доступный сегмент. А сейчас уже поздно, все эти андроиды и «самсунги» неминуемо сожрут Apple».

— Если вы собираетесь опубликовать то, о чем мы с вами говорим, мои воззрения на Церковь или историю государства Российского, наш разговор закончен. Перевоспитание 140 миллионов человек или 120 миллионов не входит в мои задачи. Это не мой бизнес. Зачем вы хотите из меня сделать революционера-разночинца? Не надо меня превращать в ведущего телеканала «Дождь». Я абсолютно счастливый человек. Я счастлив не тем, что я богат, а тем, чем я занимаюсь. Богатство — это побочный эффект моего счастья. Богатство — это огромный груз и чудовищное бремя. Я четвертый работодатель в России. Крупнейший частный работодатель. 230 тысяч человек. И вот представьте, мои партнеры, акционеры, все эти 230 тысяч ко мне обращаются: что это ты, голубчик, всех нас своими философствованиями подставляешь. Продавай свой пакет и философствуй сколько влезет. Понимаете, это недопустимое смешение жанров. Да, я стараюсь строить свою компанию демократически, ­компанию, где диалог — единственно возможная форма коммуникации. А в диа­логе побеждает логика. Но за пределами моей компании пока мало диалога и многое живет вопреки логике. Кругом еще торчат напоминания о временах работорговли в России.

Мы замерли на три секунды у вертолета и смотрим друг другу в глаза. Ведь я даже не подошел к тому, зачем я сюда, собственно, приехал. Я еще не расспросил с пристрастием Галицкого о главном — как можно построить в России такое дело на 10 миллиардов, дело 230 тысяч людей без ментов, бандитов, отбивания ладошек на съездах «ЕдРа» и посиделок в администрации президента.

ЧАША ГАЛИЦКОГО

Есть мнение, что состояние Сергея Галицкого — главное сокровище русского бизнеса. Его философский камень. Ответ на единственно важное «что делать?», а не идиотское «кто виноват?». История, скажем, Романа Абрамовича никаким философским камнем не является. Тайна, положим, есть. Но знать ее не хочется. Есть подозрение, что она сильно разочарует.

Разумеется, перед поездкой в Краснодар я повстречался с моим добрым товарищем, главным редактором русского Forbes Эльмаром Муртазаевым. Forbes славится тем, что, прежде чем высказаться о каком-то персонаже, долго и тихо копает. Это, конечно, очень старомодный способ информационного дознания. Эффектней, конечно, рыть, как Мердок или Арам Ашотыч, так, чтобы земля летела клочьями. Но зато Арам Ашотыча ни один серьезный парень в России не слушает. А Forbes читают, уважают, завхоз РФ Игорь Иванович Сечин иском даже на него пошел.

Когда я спросил, что они нашли на Галицкого из того, что не вошло в историю для журнала, где Галицкий был кавербоем, в чем они сомневались и не стали публиковать, Эльмар ответил: «Ничего такого, о чем можно было бы сказать даже за этим столом, мы не нашли». Конечно, не нашли! У вас портрет Галицкого висит на стене вместо Николая Угодника. Ну и в «Ведомостях», кажется. Да, это не секрет — скептическая по определению русская либеральная пресса немножко на Галицкого молится.

— Я горд тем, что Forbes ничего про меня не нашел. В общем, в этом функция свободной прессы — искать черную кошку в темной комнате, даже если ее там нет. Так и должно быть.

Мы сидим в хорошем краснодарском ресторане с предсказуемым певучим итальянским именем. В общем, на самом виду. Других свободных столиков на улице не было. Никакого спецобслуживания, никакого «к нам приехал, к нам приехал». Постоянный и уважаемый клиент. Ровная, горизонтальная модель взаимоотношений с персоналом сформирована им самим. Делая заказ, Галицкий чуть наклоняется вперед к официанту. Как поступают, наверное, немногие клиенты хороших ресторанов с певучими итальянскими именами в русской провинции.

Я начинаю дознание, которое Галицкий проходил уже много раз и пройдет еще миллион раз:

— Все, все русские бизнесмены, делая первый исповедальный выдох, говорят, что ни одна success story в России не может состояться без открывания парной нужному человеку, фээсбэшников, властных крыш. Ну это… с этим как бы странно спорить.

— У меня совсем другое мнение по поводу условий ведения бизнеса в России. Это — ошибка.

— Что ошибка? Чья ошибка?

— В таком рассуждении переворачивается причинно-следственная связь. Это бизнес изначально искушал власть. Изначально было желание — надо прислониться к кому-нибудь, занести. На всякий случай.

— То есть власть — несчастная соблазненная девушка?

— Нет, это бизнес — не несчастная, изнасилованная государством девушка.

— Другой аспект истории первоначального накопления капитала. Тысячи наших соотечественников погибли в войне за распределение собственности.

— А я никогда никакую собственность не распределял. И не претендовал на нее. Это важно? Второе: я знал, что мой бизнес никто не видит. Это 30, 40, 100 магазинов, разбросанных по всей стране. Это несчастный магазинчик, дистрибьюторский ларек с товарами Procter & Gamble.

— И ларьки облагались данью.

— Ну к нам приходили, разговаривали — мы боялись, как все смертные. Венок мне повесили на дверь — от ставропольской братвы. Еще что-то было — очень неприятное пару раз. Но мы не дали страху себя победить.

— Вы обращались в милицию?

— Да.

— Они?

— Ничего. Не помогали. Посерьезней тогда дела были. Поймите — все эти паяльники, утюги. Это немножко из мифов Древней Греции. «Будешь платить?» — «Не, не буду». — «Будешь платить?» — «Нет». — «Все, вычеркиваю». Вот так большей частью было. У нас, по крайней мере, на Кубани.

— Вы лично «не буду» говорили?

— Да. Один раз очень смешно было. Реальная банда ко мне завалилась, а потом почти сразу же пришли другие. Буквально ­пацаны. Оказалось, что это студенты Института физкультуры. Я им говорю: «Вы-то куда?» Подражатели. Они тоже этих мифов Древней Греции начитались. Наверное, были какие-то зрелищные кровавые истории в Москве, Питере, Самаре вокруг «АвтоВАЗа», в Сибири — где действительно бешеные деньги крутились, заводы, собственность. А у нас тут тихо было.

— И в Кущевке тихо было?

— Слушайте! Это двести километров отсюда, во-первых. ­Во-вторых, эта история могла случиться и в Московской области, и под Питером. Где-угодно, где власть и МВД коррумпированы.

— А бывает МВД некоррумпированное?

— Я вообще с милицией очень мало общался. В основном когда нарушал правила.

— Платили им взятки?

— Проблема в том, что я уже давно не за рулем, езжу на заднем сиденье. Выписывали там что-то или не выписывали. Ага, понял наконец. Вы ведь хотите выяснить, святее я папы римского или нет?

— Есть люди, которые приписывают вам святость.

— У меня обычного размера куча недостатков.

— Назовите три главных.

— Нетерпеливость. Нетерпимость. Агрессия по отношению к людям с не очень высоким интеллектом.

— Тем не менее построение «Магнита», в миниатюре построение футбольного клуба «Краснодар» — все это производит впечатление дикой последовательности, холодного расчета, как будто за всем этим стоит волшебник с ледяным сердцем, а не горячий парень из Лазаревского. Так как вы управляете гневом?

— Если бы вы двадцать лет провели за спиной Х5 (лидер российского ретейла вплоть до 2013 года; компания включает в себя такие торговые сети, как «Перекресток» и «Пятерочка». — Прим. GQ ), вы ­научились бы управлять гневом. Когда ты каждый день встаешь с желанием стать первым и всегда засыпаешь вторым.

— А зачем быть первым?

— А зачем выигрывать чемпионат мира по футболу? Мы чувствовали, что мы во всем лучше. Но как только мы к ним приближались — они сразу же делали M&A, кого-то подкупали. И когда четыре года назад между нами образовалась пропасть в 40 процентов, хотя в предыдущий год мы их почти догнали, я понял, что эту разницу не отыграть. Но мы продолжали бежать, с остервенением. И это, конечно, было удивительное чувство, когда они посыпались. Когда я вдруг понял, что бегун-лидер сильно устал.

— А усталый лидер в тот момент, когда вы его обгоняли, не хотел с вами слиться и поглотить вас по привычке? У него ведь есть такие возможности.

— Но они неплохо меня понимают. Они знают, что это — моя жизнь. У нас за спиной никого не было. Никаких хед-офисов и материнских холдингов. Только кредиты. То есть мы 20 лет каждый день ходили по лезвию. И лучше этой школы нет. Поэтому мы, конечно, выиграли. Поэтому я научился с гневом справляться. Мы — как худая свинья, которая по лесу бегает и свои желуди ищет. Мы не толстые.

— Хорошо, бандитов вы не испугались. Государство вами пробовало заниматься?

— Оно бы с радостью. Но государство совершенно не понимает, как управлять этим бизнесом. Он очень сложный. Требует специальной подготовки. Это слабые люди говорят, что государство им не дает продохнуть.

— Чичваркин — слабый?

— Женя — великолепный, креативный человек. Но у бизнеса есть и другая сторона, противоположная креативной, — финансовая. Я думаю, что эта сторона была не так хороша, как креативная. То есть он бежал сильно впереди. «Евросеть» была не очень прибыльной компанией. Потом у них все было завязано на импорте. Это таможенный сектор. Это действительно очень нервная история. Нам легче. Насколько я знаю, у Жени компанию не отжали, как все говорят, а купили. Другой вопрос — какой была цена и почему он продал ее. Это не моя история. Но я уверен в том, что она не описывается одним словом «отжали». Знаете, я почти не читаю книг. Но при этом я довольно много знаю — сканирую информацию. Так вот, я не припомню, чтобы за последние девять лет у кого-то ­что-то отжимали. Вот просто так — взяли и отняли. У русского образованного класса немножко апокалиптическое сознание. Я считаю, что если созданы одинаковые правила игры…

— Простите, вы про Россию?

— Да, именно про нашу страну! Вот я со своими конкурентами в совершенно одинаковом законодательном поле. В каких-то регионах их поддушивают госструктуры, в каких-то — меня. Не на что жаловаться.

— Объясните мне, пожалуйста, тогда выдающуюся историю командного успеха членов кооператива «Озеро». Это просто такой урожай пассионариев вокруг «Озера» выдался, такие Афины Перикла, Флоренция конца ХV века?

— А зачем вы задаете мне вопрос, ответ на который вам известен?

— Потому что я хочу его услышать от вас.

— Я не готов обсуждать и тем более осуждать бизнесменов, чью историю я знаю только из прессы, как и вы. Я понимаю, чем ­занимался Чичваркин. «М.Видео». Фридман в начале своей деятельности. Еще раз, я говорю о моем бизнесе: тот, кто стонет и жалуется, это просто неудачливые коммерсанты. Предприниматели — это особая биологическая порода. Два, максимум четыре процента людей носят в себе предпринимательский потенциал. У нас в стране кто посчитал, что надо бы побольше денег в этой жизни, объявляет себя предпринимателем. И когда вдруг выясняется, что он не готов к этим рискам и этим стрессам, он начинает жаловаться на ФСБ или заговоры госструктур, как человек жалуется на погоду.

— А эти истории про санэпидемстанции, которые вытягивают из людей душу?

— Вот СЭС приходит и штрафует. Мы исправили. Они снова что-то увидели. Мы и это устранили. А потом они сами отстают, мы им надоели.

— То есть вы изначально занимали такую позицию — а давайте поиграем, кто первый устанет.

— Да! И когда о тебе уже все знают, что у тебя хорошая выносливость, тебя меньше испытывают. Я уже не говорю, что бюрократия, вне всякого сомнения, сделала нашу компанию сильнее, лучше. Знаете, что меня в данный момент больше всего волнует, из-за чего я во сне тревожно ворочаюсь? У меня самый большой в Европе автомобильный парк — шесть тысяч грузовиков. Каждую неделю в ДТП погибает один человек. Большей частью не по нашей вине. Но я хочу сделать так, чтобы ни одного не гибло. Поэтому мы отправляем водителей на переобучение, тренинги. Вот что по-настоящему важно! Вот это моя фобия! А не СЭС, ОБХСС, КГБ или ОПГ. Ну не существует все это как реальная угроза бизнесу, который ведется без желания всех на свете обдурить. Все это причитания лузеров.

— Вы очень мачистски рассуждаете… Вы отказываете людям в праве сказать то, что их волнует, что у них болит. Вы загнали всех в криокамеру вашу и включили вместо минус 110 минус 150. И, смеясь, кричите: «Терпи, ты мужик».

— Люди заслуживают сострадания и имеют безусловное право сетовать на жизнь. Предприниматель — нет. Предприниматели — не люди. Если ты хочешь зарабатывать сотни миллионов, терпи. И эта нынешняя дурацкая риторика — «забота о бизнесе». О бизнесе не надо заботиться. Или ты бизнесмен, или до свидания. Все, о чем следовало позаботиться, уже давно государство сделало. 13 процентов налог, налог на прибыль — 24. Бóльшую заботу трудно представить. Попробуйте открыть розничную сеть в Швейцарии — ни хрена у вас не получится. И вы будете кричать о происках швейцарского КГБ и подлости швейцарских гвардейцев. В порошок вас сотрет тамошняя конкуренция и веками устоявшийся порядок.

— Айн Рэнд читали?

— Ну да. Первая книжка ничего. Вторая уже женский роман о свя­тых, где святые — это бизнесмены. Похоже, и я мог бы быть героем ее романа. Я ведь, вы говорили, умею представляться кому-то святым.

— Почему многие русские предприниматели косяками вступают в «Единую Россию», «Народный фронт», трутся, ошиваются в ­коридорах власти — извините, если эти глаголы кажутся вам пристрастными? Почему в любом русском городе самый богатый человек сидит по правую руку от губернатора?

— Это ровно о том же — кто какой путь выбирает. Такой у человека основной инстинкт — тянуться к власти. Так устраиваться. А мой инстинкт — это жить с ощущением радости жизни. Мне радостно делать то, что я делаю. Мне хорошо, когда я еду в офис. Я счастлив, когда я возвращаюсь из офиса домой. Совещания у губернатора, политические расклады, тайны мадридского двора. Все это не про меня. Я ясно понимаю, в чем мое предназначение. И все! Будут меня тащить в какое-то скопление людей — я, разумеется, не отвечу «да пошли вы». Я мягко увернусь от этого предложения. Уже уворачивался. Я хочу зарабатывать деньги. Я хочу, чтобы моя футбольная команда красиво играла на заполненном зрителями большом стадионе. Я хочу построить общеобразовательную школу, лучшую в Краснодаре. Чтобы самые одаренные люди оставались в моем городе. И это никакая не социальная ответственность. Я это делаю ради себя. Мне все это в радость.

Был блаженный, хотя уже и знойный кубанский май, когда я встретился с Галицким впервые. Мы проговорили в общей сложности часов семь в три приема. И казалось, ничто не может состарить слова Галицкого — так твердо и неистово они звучали. Ни Крым, ни вести с донецкого фронта, ни даже новый пакет санкций в отношении бенефициаров ЗАО «Россия». Мы все-таки, по-моему, выяснили, что Галицкий не входит в их круг. Страшноватая, но абстракция — авантюрный русский роман «Похождения русского полковника в Крыму». Как хочешь, так его и переживаешь. Хочешь — ликованием, хочешь — с ужасом, можно — со сложными и смешанными чувствами. Но случилось 6 августа 2014 года, иронически отмеченное как «пармезанская трагедия». Ирония в том, что невозможно переживать трагически скончание пармезана на полках негалицких супермаркетов. Трагедия в том, что в этот день ЗАО «Россия» был присвоен статус ОАО. То есть теперь каждый гражданин России стал ­потенциальным участником похождений в Крыму. И у Сергея Галицкого, создателя самой большой ретейловой сети в России, не было никакой возможности мягко увернуться от этого предложения. Днем 7 августа на границе встали десятки фур сети «Магнит», заполненные испанскими персиками.

Я снова в Краснодаре, в кабинете создателя футбольной академии. Галицкий загибает пальцы, определяя, кого на Руси можно считать хорошим футболистом. Включая наемников. Он считает, что двух рук для этого счета достаточно. Он посматривает на меня, смеясь глазами. Так артисту важно видеть реакцию зала. Он ждет, когда я сорвусь. Суждения Галицкого про футбол абсолютно ­возмутительны. Галицкий хватает со стола телефон, смотрит на определившийся номер:

— Извините, Шувалов… Да, Игорь Иванович…

Шувалов сочувствует Галицкому. Механизм введения санкций не был до конца проработан. На границе скопились тысячи грузовиков. Идет речь об изменении срока начала моратория на ввоз продуктов, подпадающих под санкции от 6 августа. Скорее всего, он будет сдвинут на 36 часов.
Мы стоим с Галицким в президентской ложе краснодарского стадиона и смотрим, как его «Краснодар» элегантно раска­тывает венгерскую команду в квалификационном раунде Лиги Европы.

**— Сколько вы потеряли в капитализации со времен активного участия России в делах Украины? **

— Пока 3 миллиарда. Было 30, стало 27. Сейчас, скорее всего, будет падать быстрее. Посмотрите, как хорош Измайлов.

Галицкий обращает мое внимание на русского вундеркинда начала 2000-х Марата Измайлова, которого Галицкий вернул хорошим контрактом в Россию из Португалии.

Я пытаюсь заметить браваду в поведении Галицкого — удаль, которой мужчины часто скрывают отчаяние, панику. Но нахожу другое — блеск в глазах. Так блестели его глаза, когда я поставил его в неудобное положение лестью, заставив защищать Керимова. Ему было это интересно, как теорема, шахматный этюд на листке отрывного календаря. И теперь — я клянусь вам! — это опять для него «интересное положение», теорема с его участием. Галицкий отталкивается от земли, где томится табун его фур, и улетает в область чистого умствования:

— Люди, знаете, немножко стали в последние десять лет рабами медиа. У многих напрочь нарушилась иерархия значимости событий. Они живут от новости к новости, как наркоман от дозы к дозе. Каждую воспринимая как самую сильную и последнюю, апокалиптическую. Кроме того, современные медиа, прежде всего социальные сети, они очень развивают массовый психоз. Раньше нужно было до главной площади дойти, чтобы подзарядиться от толпы. А сейчас даже с дивана вставать не надо: нашел товарищей по социальному темпераменту, и возбуждайся с ними день и ночь по каждому поводу — в этих криках, чего бы они ни касались, очень мало мудрости.

**— А вам не кажется, что в истории случаются периоды, когда вот так ясным соколом взвиваться над площадью с возбужденной толпой — ну это становится такой якобы эффектной формой малодушия? **

— Не думаю, что мы такой период переживаем. Никто не заставляет меня стоять на голове и называть черное белым. Другим нравится стоять на голове — пожалуйста. Поймите, все, что происходит, — чисто политическая коллизия. И решать ее должны политики, которые эту кашу заварили. Как я могу повлиять на эту ситуацию? Я не политик и не буду им. Мне не кажется политика квинт­эссенцией человеческой деятельности. Я тысячу раз подумал бы, будь передо мной выбор — год принудительных работ или год в Госдуме. Политики — обреченные люди. Обреченные быть несчастливыми. А высшее человеческое призвание в том, чтобы быть счастливым, несмотря ни на что.

NOTHING’S GONNA CHANGE MY WORLD

У Сергея Галицкого уже довольно много толкователей. Есть группа проницательных комментаторов, которая считает, что все его заявления о равных правилах игры на русском рынке, о том, что в России можно зарабатывать миллиарды долларов, не якшаясь с властью, что вообще не существует никакой объективной русской реальности, а есть конкретные невынужденные некрасивые поступки субъектов, и можно их не совершать и при этом быть здоровым и богатым, — все эти заявления — такая сатира. Пародия на Дмитрия Киселева — я другой такой страны не знаю. А заодно и изощренная форма конформизма. И, в общем, где-то чувствуя Сергея Галицкого, я, может быть, согласился бы с этим. Не интересно спорить с дистиллированной глупостью, пожилыми политическими шутами, да и с молодыми тоже. Как игра ума интересно другое — критика критики. Троллинг, ага. Но именно сейчас, именно за этими его последними словами у меня нет никакой возможности верить в изощренное лукавство Сергея Галицкого. Это личное обстоятельство.

Я слушаю Галицкого и вижу перед собой отца. Он точно не троллил. Такого слова не было. Еще советская власть разлагалась, я был еще маленьким, а мой отец учил меня: «Твое счастье, самоощущение не может отнять сосед по парте, идиотка учительница, дурная женщина или лживый лакей из ящика. Когда ты сваливаешь на кого-то свое уныние, ты клевещешь на жизнь. Восход солнца важнее свободы прессы. Твоя жизнь — это ты и никто другой. Ты должен уметь быть счастливым, несмотря ни на что». Если у меня до сих пор получалось чаще быть счастливым, чем несчастным, то это потому, что я всегда помнил эти слова отца. Поэтому — а не потому, что «не важно и не интересно, что там у них наверху происходит», — важно и интересно, — я никогда не пользовался всеобщим избирательным правом. Но именно слова и мысли Галицкого, почти буквально совпадающие со словами моего отца, пожалуй, заставят меня этому моему твердому обету изменить.

Я думаю, Галицкий не выдержит, сорвется и двинется туда, чего он так сознательно сторонится, что вызывает сейчас в нем такое искреннее отвращение, — политику. Он как раз из породы людей, приговоренных к изменению. В том числе, разумеется, и в своих убеждениях. Не интересно стоять на месте и говорить одно и то же. Он двинется туда, потому что это безнадежная игра, заведомо проигрышная. И только такие игры умел выигрывать Галицкий. Это произойдет, понятно, не очень скоро. Но, возможно, я до этого доживу и первый раз проголосую.

P.S.

— Ладно. Выключайте свою штуковину. Сейчас я вам расскажу, как «автобус» обыгрывать.

Я выключаю. Галицкий начинает решать на столе центральную задачу сегодняшней мировой футбольной теории и практики: как преодолевать насыщенную, организованную оборону, в обиходе — «припаркованный автобус».

— Понимаете, величайшее заблуждение состоит в том, что такую оборону нужно растягивать…

В ход идут телефоны и солонки, изображающие игроков. Василий Иваныч и Петька.

*Церемония «GQ Человек года» будет показана на телеканале СТС в ночь с 19 на 20 сентября в 00:20.  *
*Коллекционный номер журнала GQ, посвященный людям года, в продаже с 18 сентября, как и его iPad-версия.  *
*Официальный хэштег премии: #GQчеловекгода.  *
Все материалы о премии «GQ Человек года» вы можете найти здесь.

Фото: Слава Филиппов

Часто проверяете почту? Пусть там будет что-то интересное от нас.

магнитных доменов — MagLab

В ферромагнитных материалах меньшие группы атомов объединяются в области, называемые доменами, в которых все электроны имеют одинаковую магнитную ориентацию. Вот почему вы можете намагнитить их. Посмотрите, как это работает, в этом уроке.

Электроны — крошечные магниты. У них тоже есть северный и южный полюсы, и они вращаются вокруг оси. Это вращение приводит к очень маленькому, но чрезвычайно значительному магнитному полю. Каждый электрон имеет одну из двух возможных ориентаций своей оси.

В большинстве материалов атомы расположены таким образом, что магнитная ориентация одного электрона нейтрализует ориентацию другого. Однако железо и другие ферромагнитные вещества разные ( феррум означает железо на латыни). Их атомный состав таков, что меньшие группы атомов объединяются в области, называемые доменами , в которых все электроны имеют одинаковую магнитную ориентацию. Ниже представлена ​​интерактивная анимация, которая показывает, как эти домены реагируют на внешнее магнитное поле.

В изображенном выше ферромагнитном материале домены выровнены случайным образом (на иллюстрации показано, как работает это явление, а не реальный размер или форма доменов). Обычно невидимые линии магнитного поля , изображенные красным цветом, исходят от полюсов стержневого магнита . Используйте ползунок Magnet Position , чтобы переместить магнит ближе к ферромагнитному материалу, чтобы он взаимодействовал с силовыми линиями. Повторяя этот процесс, вы заметите, что домены постепенно выравниваются — с полем стержневого магнита и друг с другом.

К тому времени, как вы закончите, ферромагнитный материал стал постоянным магнитом , диполем, имеющим противоположные полюса север-юг. Постоянный магнит — это не что иное, как ферромагнитный объект, в котором все домены ориентированы в одном направлении.

В мире есть только четыре элемента, которые являются ферромагнитными при комнатной температуре и могут постоянно намагничиваться: железо, никель, кобальт и гадолиний. (Пятый элемент, диспрозий, становится ферромагнитным при низких температурах.)

Ферромагнетики остаются намагниченными после воздействия внешнего магнитного поля, иногда в течение миллионов лет. Эта тенденция к сохранению магнетизма называется гистерезисом .

Магнитные свойства — Химия LibreTexts

Магнитный момент системы измеряет силу и направление ее магнетизма. Сам термин обычно относится к магнитному дипольному моменту. Все, что является магнитным, например стержневой магнит или петля электрического тока, обладает магнитным моментом.Магнитный момент — это векторная величина, имеющая величину и направление. Электрон обладает магнитным дипольным моментом электрона, порожденным внутренним свойством спина электрона, что делает его движущимся электрическим зарядом. Есть много различных магнитных свойств, включая парамагнетизм, диамагнетизм и ферромагнетизм.

Интересной характеристикой переходных металлов является их способность образовывать магниты. Комплексы металлов, которые имеют неспаренные электроны, являются магнитными. Поскольку последние электроны находятся на d-орбиталях, этот магнетизм должен быть связан с наличием неспаренных d-электронов.Спин отдельного электрона обозначается квантовым числом \ (m_s \) как + (1/2) или — (1/2). Этот спин отменяется, когда электрон спарен с другим, но создает слабое магнитное поле, когда электрон не спарен. Более неспаренные электроны усиливают парамагнитные эффекты. Электронная конфигурация переходного металла (d-блок) изменяется в координационном соединении; это происходит из-за сил отталкивания между электронами в лигандах и электронами в соединении. В зависимости от силы лиганда соединение может быть парамагнитным или диамагнитным.

Ферромагнетизм (постоянный магнит)

Ферромагнетизм — это основной механизм, с помощью которого определенные материалы (например, железо) образуют постоянных магнитов . Это означает, что соединение проявляет постоянные магнитные свойства, а не проявляет их только в присутствии внешнего магнитного поля (рис. \ (\ PageIndex {1} \)). В ферромагнитном элементе электроны атомов сгруппированы в домены, в которых каждый домен имеет одинаковый заряд. В присутствии магнитного поля эти домены выстраиваются так, что заряды параллельны по всему соединению.Может ли соединение быть ферромагнитным или нет, зависит от количества неспаренных электронов и размера его атома.

Ферромагнетизм, постоянный магнетизм, связанный с никелем, кобальтом и железом, — обычное явление в повседневной жизни. Примеры знания и применения ферромагнетизма включают обсуждение Аристотеля в 625 г. до н.э., использование компаса в 1187 г. и современный холодильник.Эйнштейн продемонстрировал, что электричество и магнетизм неразрывно связаны в его специальной теории относительности.

Парамагнетизм (притяжение к магнитному полю)

Парамагнетизм относится к магнитному состоянию атома с одним или несколькими неспаренными электронами. Непарные электроны притягиваются магнитным полем из-за магнитных дипольных моментов электронов. Правило Хунда гласит, что электроны должны занять каждую орбиталь по отдельности, прежде чем любая орбиталь будет занята дважды. Это может привести к тому, что в атоме останется много неспаренных электронов.Поскольку неспаренные электроны могут вращаться в любом направлении, они проявляют магнитные моменты в любом направлении. Эта способность позволяет парамагнитным атомам притягиваться к магнитным полям. Двухатомный кислород, \ (O_2 \), является хорошим примером парамагнетизма (описанного с помощью теории молекулярных орбиталей). На следующем видео показан жидкий кислород, притягиваемый магнитным полем, созданным сильным магнитом:

Диамагнетизм (отраженный магнитным полем)

Как показано на видео, молекулярный кислород (\ (\ ce {O2} \)) парамагнитен и притягивается к магниту.Напротив, молекулярный азот (\ (\ ce {N_2} \)) не имеет неспаренных электронов и является диамагнитным; на него не действует магнит. Диамагнитные вещества характеризуются парными электронами, например, отсутствием неспаренных электронов. Согласно принципу исключения Паули, который гласит, что никакие два электрона не могут находиться в одном и том же квантовом состоянии одновременно, спины электронов ориентированы в противоположных направлениях. Это приводит к нейтрализации магнитных полей электронов; таким образом, нет чистого магнитного момента, и атом не может быть притянут в магнитное поле.На самом деле диамагнитные вещества слабо отталкиваются магнитным полем, как показано на листе из пиролитического углерода на Рисунке \ (\ PageIndex {2} \).

Как определить, является ли вещество парамагнитным или диамагнитным

Магнитные свойства вещества можно определить, исследуя его электронную конфигурацию: если в нем есть неспаренные электроны, то вещество парамагнитно, а если все электроны спарены, то вещество диамагнитно. Этот процесс можно разбить на три этапа:

1. Запишите конфигурацию электроники
2. Нарисуйте валентные орбитали
3. Определить, существуют ли неспаренные электроны
4. Определить, является ли вещество парамагнитным или диамагнитным