Топ крупнейших мировых финансовых кризисов.
На всём протяжении человеческой истории имели место финансовые катастрофы. Иногда они были локальными и затрагивали конкретные секторы экономики. Иногда отражались на благосостоянии всей страны в целом. Как правило, мировым кризисом называют продолжительное снижение экономических мощностей группы государств, чьи производственные процессы прямо или косвенно касаются населения во всём мире. Таких финансовых катастроф за последние два века было около двадцати.
Следует понимать, что между кризисами, имевшими место до первой половины 20 века, и теми, что были после, существует большое различие. Так практически все кризисы первого периода связаны с несоответствием производства товаров и платёжеспособности спроса. Чтобы лучше понять, о чём речь, представьте себе картину. Конец 19 века, научно-технический прогресс несётся во весь опор. На фабриках ручной труд срочно заменяют машинным. Владельцы производств довольны, теперь не нужно платить зарплату, а мощности выросли в несколько раз. Однако потребители не спешили покупать товар. Поскольку ими были, в том числе те самые слои население, которые теперь составляют костяк безработных. А это огромное количество людей. Поэтому экономика до середины 20 века стремилась найти некий баланс между спросом и предложением. Тогда же впервые были опробованы многие новые схемы кредитных отношений, денежных переводов, работы фондовых рынков. Всё это, разумеется, было несовершенно и иногда давало сбой.
А вот вторая половина обозначилась другой тенденцией. Возник новый вид отношений. Так называемый государственно-монополистический капитализм. Это означало, что государство являлось держателем группы производств, с которыми невозможно было конкурировать частным компаниям. Особенно ярко такой вид отношений был продемонстрирован во время второй мировой войны. Когда предприятиям-монополистам сыпались госзаказы в особо крупных размерах. И это понятно. Ведь, чтобы обуть, накормить и вооружить армию нужны силы целой страны или даже нескольких. Некоторые удачливые независимые бизнесмены также смогли урвать кусочек от пирога. Их вклад в общее дело не остался незамеченным. Например, Уильям Боинг, благодаря которому американская армия смогла подняться в воздух (речь о грузовых и транспортных самолётах). Например, Генрих Стейнвей, переоборудовавший свою фабрику ранее выпускавшую рояли, для массового производства прикладов к автоматам. И конечно, например, Джон Рокфеллер, которому американцы обязаны полными баками своих кораблей, танков и самолётов.
Кризисы этого периода связаны, как правило, с юридическими баталиями и с некой жадностью государственных акционеров. Не секрет что для получения крупного заказа приходилось проплачивать деньги нужным людям. Кому-то это удавалось чисто и гладко. А кому-то, как производителю радиотехники Моторола, приходилось прибегать к массовым увольнениям рабочих.
Что касается кризисов последних 30-40 лет, то значительное влияние оказало массовое использование компьютеров и интернета в экономической сфере. Это послужило причиной вливания частных компаний и даже отдельных трейдеров на фондовые рынки. Печально, но торговые площадки ценных бумаг (являющиеся основными “кризисоделами” последних лет) работают по принципу испорченного телефона. Есть группа очень известных и очень богатых инвесторов, таких как Уоррен Баффет, Карл Айкан, Джордж Сорос и пр. Есть брокерские компании и частные консультанты, которые буквально заглядывают в рот Великим Учителям и делают как они. И есть частные инвесторы, слушающие консультантов и брокеров. Схема работает хорошо до тех пор, пока, кто-нибудь из гуру не ошибётся. Потому что дальше творится форменная истерия, падение индексов и массовая потеря инвестиций. Некоторые Мастера иногда делают так специально. Это называется “играть против рынка”. Например, Карлос Слим Элу, самый богатый человек в мире на данный момент, не так давно купил акции компании Apple на сумму 100 млн.$. Зачем покупать акции компании, которая прошла пик своего производства, и чьи акции постепенно теряют в цене уже больше года – вопрос. Если хочешь хорошо вложиться – дождись абсолютно “дна” в цене акций. Или вкладывай, когда их стоимость постоянно растёт. Зачем покупать в такое неблагоприятное время? Чтобы обмануть конкурентов. Они ведь поступят также. Карлос может позволить себе потерять 100 млн., для Карла Айкана это уже будет ощутимый удар, для любой компании среднего уровня этот удар будет смертельным. Такие финансовые “игры” в наше время отнюдь не редкость. И конечно не следует забывать о массовом использовании кредитов, уменьшении запасов энергоносителей (нефть, уголь, газ), сохранении высокого потребительского образа жизни и постоянной пляске курса валют.
Топ мировых кризисов выглядит следующим образом:
1. Первым действительно мировым кризисом считается кризис 1857 года. Он нанёс удар по экономике США, Германии, Англии и Франции. Связан он был с массовым банкротством железнодорожных компаний в США и падением рынка акций. Без хорошего транспортного снабжения и отлаженной банковской системы начало падать производство. В основном сталелитейное (чугун), народное хозяйство (хлопок) и судостроение. После этого кризиса банкиры всего мира стали уделять большее внимание страхованию рисков.
2. Кризис 1873-1878 годов. Связан с резкой зависимостью Европы и США в дешёвых товарах из Латинской Америки. При этом наблюдался спекулятивный подъём фондовых рынков Австрии и Германии. Это вызвало взрыв роста на недвижимость. А впоследствии и обвал экономики многих европейских стран.
3. 1914. Кризис, вызванный началом первой мировой войны. В отличие от других он не двигался от центра на периферию, а произошёл одновременно в нескольких странах. Фактически в одно время США, Великобритания, Франция и Германия начали избавляться от бумаг иностранных эмитентов для финансирования военных компаний.
4. 1929-1933. Время Великой Депрессии. Трудно сказать с чего она началась. Ведь США после первой мировой были на подъёме. Рост акций банков, крупных компаний, увеличение производства товаров и т.д. Похоже, что экономика просто не выдержала такого быстрого роста. За 4 года депрессии работу потеряли 30 млн. человек.
5. 1973. Причиной этого кризиса стало желание трёх стран членов ОПЕК поднять стоимость барреля нефти за счёт уменьшения количества её добычи. Это привело к снижению производственных мощностей в Европе и США в среднем на 20-30%. На улицы были выброшены 15 млн. безработных.
6. 1987 год. “Чёрный понедельник”. Падение индекса Доу-Джонса на 22.6% в США. Причина – массовый отток инвесторов с региональных рынков.
7. 1997 – Азиатский кризис. Повсеместная девальвация стран Юго-Восточной Азии, опять же из-за ухода инвесторов.
8. 1998 – Российский кризис. Причиной называют огромный госдолг России, построение пирамиды краткосрочных облигаций и падение мировых цен на сырьё, поставщиком которого РФ и является. Следствие – дефолт.
9. 2000-2003. “Крах доткомов”. Кризис, вызванный массовым вложением денег в интернет-проекты. Схемы монетизации и вывода средств были несовершенны и показали свою неэффективность. Так или иначе, это событие сильно повлияло на отношения между сферой IT и экономикой в целом.
10. Мировой финансово-экономический кризис 2008-2012 годов. Причины выясняются по сей день. Однако ясно, что он стартовал с ипотечного кризиса в США в начале 2008-го и затронул всю кредитную сферу.
benefit.by
Финансы и экономика: кризисы глобального масштаба :: Подборка :: Новости Библиотеки иностранной литературы
1. Кончается ли кризис когда-нибудь или современность нам подсказывает, что кризисы всегда очень затяжные или бесконечны, и мы будем находиться в состоянии постоянного их преодоления?Верно, что кризис обычно воспринимают, как высшую точку проявления отрицательных эффектов, и, по определению, он не может длиться постоянно. Но сегодня мы все чаще видим эту высшую точку с регулярными повторами или в вялотекущем выражении. Что мы замечаем, когда наблюдаем бегство людей из неблагополучных регионов мира, охваченных войной или разрухой? Глобальные кризисы и конфликты приводят к этому. Это затрагивает Ближний Восток и Африку в целом, Европу, Северную и Южную Америку, регионы Азии. Это происходит постоянно, с разной интенсивностью, масштабом и по разным причинам, но процесс носит болезненный и регулярный характер. Затронутыми оказываются гуманитарная сфера и безопасность, рынок труда, культурные и социальные вопросы.
Экологические бедствия не являются одномоментными всплесками техногенных кризисов. Они устойчиво перманентны, часто скрыты и неосознанны. Но оттого они не менее остро влияют как на политику правительств, так и на жизни людей и будущее человеческого общества. Они как новая реальность: приходят неожиданно, но оставляют необходимость переоценки социальных инициатив, мировоззренческих позиций и постоянную готовность к изменяющимся условиям жизни.
Накопление финансовых проблем в мировом масштабе отражается на состоянии обществ как в моменты энтропии, так и в затяжном процессе отрицательного воздействия кризиса. Повторение пиков, неравномерное движение финансовых кризисных волн по миру, и способность финансового кризиса длительное время накапливать масштаб посткризисных бед в отдельных секторах, регионах или экономических союзах не могут быть устранены разовыми решениями. Есть только временные решения, которые на время тушат пожар.
Разная природа и механизм глобального кризиса, как правило, не означает, что он может быть от раза к разу конечен. Острая фаза как таковая может быть и одна, но бедственные проявления или даже повторы могут возникать регулярно.
2. Что зависит в данном случае от каждого конкретного человека и почему важно именно в периоды неопределенности быть готовыми к различному развитию событий, а также придерживаться минимальных условий достаточности для преодоления последствий кризиса?
Даже когда речь идет о государствах можно заметить признаки поведения индивида. Так идея о накоплении финансовых резервов и использовании их в качестве «подушки безопасности» в кризисные периоды — суть подготовительный этап для снижения неопределенности, обеспечения независимости и возможности принимать управленческие решения. Это требует от государства введения определенных норм в докризисный период, для создания подобных финансовых накоплений. В острой фазе соблюдается требование «не тратить все сразу». Наконец, создаются минимальные условия достаточности для скорого выхода из кризиса: финансовая чистоплотность и обоснованность решений, контроль, целевое финансирование, поддержка определенных слоев населения и т. п. Это, конечно, основано на определенных репродуктивных знаниях, из опыта прохождения предыдущих финансовых кризисов и наличием неопределенности того, с чем можно столкнуться. В ситуации с человеком сложнее, потому что такого опыта, как правило, нет, даже если он был (даже однотипные кризисные явления все равно несут для человека вызовы разной этиологии).
Каждый человек в период кризиса сталкивается с индивидуальными сложностями (окрас слова может быть усилен). Но на каждую «интервенцию» глобального характера в устойчивые планы и жизненные перипетии мы начинаем реагировать. Во-первых, приспосабливаемся к новым условиям: приходим к индивидуальному сценарию собственного антикризисного порядка (защита семьи, близких, себя). Во-вторых, следуем общественно ориентированным условиям коллективного преодоления кризиса. От нас зависит сохранение социальной и психо-эмоциональной среды, личных отношений. Мы или наши действия становятся частью системы успешного преодоления последствий кризиса. Таким образом, мы служим источником преодоления кризиса для себя, а через намерение придерживаться минимальных условий достаточности заботимся о благе сообщества и личного окружения.
На персональном уровне минимальные условия достаточности, в зависимости от природы кризиса, — это, например, соблюдение чистоты окружающей среды, раздельный сбор мусора, экономия средств для финансовой стабильности семьи, избежание кредитов, соблюдение жестких мер предосторожности в условиях пандемии и т. д.
Погружение в тему кризисных явлений и ответственная позиция к окружающим помогает сформировать у нас то, что применительно к финансовым накоплениям государства называют «подушкой безопасности». Мы самообразовываемся и повышаем свой статус общественной эмпатии, тем самым отвечаем на неопределенность дальнейшего хода событий.
3. Где в кризис повышается роль взаимозависимости людей и обществ и когда начинается атомизация?
Роль взаимозависимости в кризис повышается в обществах и коллективах с высоким уровнем цельности и взаимной поддержки. Это играет решающую роль в отношении к кризису, его понимании, желании минимизировать последствия для себя и окружающих. В этих условиях можно наблюдать снижение тяжести психо-эмоциональной нагрузки, стабильный высокий уровень мотивации и создание условий преодоления кризиса большим количеством людей. Справедлива и обратная связь — когда есть коллективное пренебрежение кризисных явлений и отрицание их существования или уровень востребованности знания об этом очень низкий. Тогда мы повышаем риски кризисных явлений и дальнейшего их разрастания. Таким образом, взаимозависимость и коллективное знание (знание, которое транслируется и принимается в сообществе) может приносить пользу, а может и вредить.
Атомизация обычно начинается в условиях разобщения, но может дополнить антикризисные сценарии и в сообществах с высоким уровнем коммуникационного обмена. Проще говоря, мы способны индивидуальным сценарием защиты от кризиса дополнить коллективный ответ. Уровень осмысления кризисных проявлений усиливается за счет индивидуального познания.
Пять причин будущего экономического кризиса — Forbes Kazakhstan
ФОТО: © Depositphotos.com/AntonMatyukha
Позади ли все самое страшное для мировой экономики? Или мир ещё ждут новые потрясения, возможно, что даже более серьёзные, чем в мрачном 2020 году? Мы полагаем, что, несмотря на то, что в текущем году и в последующие пару лет мировая экономика имеет неплохой потенциал восстановительного роста, после 2023 года возможны новые потрясения глобального масштаба. Для нового мирового кризиса мы видим пять следующих основных причин.
Кризисы происходят раз в 6 лет
Если в XX веке мировые экономические кризисы происходили в среднем раз в 8-12 лет, то в XXI веке, начиная с 2008 года (вспомним, что между предыдущим кризисом 1997-1998 годов и кризисом 2008-2009 годов прошло как раз около 11 лет), экономические кризисы участились и повторяются уже через 5-6 лет. Вспомним, что после кризиса 2008 года, начавшегося с банкротства ряда крупных американских финансовых корпораций, следующий кризис начался уже в 2014 году с избытка предложения нефти в мире и обвала цен на нефть. А ещё через 6 лет, в 2020 году, мир столкнулся с пандемией «коронавируса», которая вызвала новый тяжелейший экономический кризис.
«Учащение» кризисов можно объяснить тем, что мировая экономика в XXI веке стала более взаимозависимой: обвал цен на сырьё или банкротства корпораций в странах G7 могут повлечь за собой обвалы на рынках акций или валют других стран, что, в свою очередь, станет причиной спада производства, роста безработицы и, одним словом, кризиса в реальном секторе экономики и социальной сфере. Так что можно уже сейчас готовиться к кризису, который может случиться в 2025-2026 годах.
Новые вызовы для человечества в XXI веке
Нельзя исключать, что через несколько лет по миру начнут распространяться какие-либо новые смертельно опасные вирусы или штаммы уже известных вирусов, которые опять могут привести к снижению спроса на путешествия и авиаперевозки, а значит – и к снижению спроса на топливо, что, опять же, может повлечь за собой новый обвал цен на углеводороды. Но даже если мир извлечёт серьёзные уроки из нынешней пандемии и разработает универсальные вакцины, способные победить новые версии нынешнего Covid-19, не факт, что через несколько лет не появятся другие опасные вирусы, о которых мир (включая ВОЗ) пока даже не имеют понятия.
Не исключено, что даже если усилиями человечества КВИ будет полностью побеждена, и тема опасных для людей коронавирусов будет закрыта на долгие годы, мир может накрыть новая глобальная беда, связанная, например, с экологическими проблемами, глобальным потеплением, огромным социально-экономическим неравенством в мире (способным вызывать революции и иные политические потрясения) и т.д. К сожалению, похоже, что к новым вызовам неэкономического характера, которые могут стать причиной мировых экономических кризисов, мир пока не готов.
Кризисы начинались с повышения процентных ставок в США
И в XXI веке, и ещё раньше, в последней четверти XX века, началу мировых экономических кризисов предшествовал переход США от цикла низких процентных ставок к циклу их повышения. Циклы повышения процентных ставок в США в начале XXI века вызвали сначала локальный кризис так называемых доткомов (интернет-компаний), не распространившийся за рамки американской экономики, а позже – мировой кризис 2008-2009 года, который, как мы отметили выше, был связан с банкротством корпораций, не способных рассчитаться по долгам из-за удорожания кредитов. Резкое повышение процентных ставок в США в конце 2015 года вызвало рецессию во всём мире, особенно в развивающихся странах. Теперь мир с содроганием ждёт 2023 года, когда ФРС снова начнёт повышать ставки, находящиеся сегодня на рекордно низком уровне 0-0,25%.
Пузыри на финансовых рынках
Отчётности крупных корпораций мира за 2 квартал 2021 года оказались выдающимися, но этот рост доходов и прибыли связаны исключительно с отложенным на время пандемии спросом и отсутствием длительных локдаунов и ограничений для бизнеса в 2021 году. Но последствия кризиса 2020 года ещё достаточно длительное время могут влиять на мировую экономику в виде роста инфляции, дефицита отдельных видов сырья и товаров и т.д. Кроме того, меняется регуляторная среда. Рекордный рост американских фондовых индексов в 2020 и 2021 году был связан с так называемыми вертолётными деньгами, обеспечившими приток инвестиций в ценные бумаги. Но уже ясно, что стимулирующая политика не вечна, так как она влечёт за собой рост государственных расходов и рост инфляции. Поэтому, когда она будет сворачиваться, скорее всего, инвесторы будут пытаться сохранить свои сбережения в долларах и более безопасных активах, чем акции. Так что рост фондовых рынков может оказаться пузырём, который рано или поздно должен будет лопнуть.
Дедолларизация и тектонические сдвиги в денежном обращении
Уже сегодня некоторые развивающиеся страны начинают сокращать доли доллара в золотовалютных резервах и переходят на расчёты за экспорт и импорт товаров в национальных валютах или, например, в евро. США могут ввести экономические санкции против любой «неугодной» страны, которая во внешней политике не подчиняется им, и, в том числе, могут запретить «неугодным» странам операции с долларом. Да и надёжность доллара как валюты для сбережений уже ставится под сомнение благодаря бурному росту рынка криптовалют, оборот которого на начало 2021 года достиг $2 трлн, а также благодаря проектам центральных банков многих стран мира по созданию государственных цифровых валют. Тектонические сдвиги в денежном обращении заставляют центральные банки всего мира идти в фарватере тренда на развитие криптовалют и самим выпускать государственные цифровые валюты с использованием технологии блокчейна. Такие валюты значительно упростят технологии платежей и расчётов, и если из-за введения криптовалют другие страны начнут массово отказываться от расчётов в долларах, доллар может рухнуть, что с высокой вероятностью может стать «спусковым крючком» для весьма тяжёлого кризиса мировой экономики.
Подводя итоги, отметим, что возможных причин для нового мирового экономического кризиса может быть гораздо больше, чем пять перечисленных выше, и в конечном счёте новый кризис произойдёт не обязательно через 5-6 лет, он может возникнуть раньше или позже. Наиболее оптимальный способ – распределить сбережения между разными активами и заранее обращать внимание на новые перспективные тренды в экономике (такие как криптовалюты или государственные цифровые валюты).
Эксперты компании Alpari
9 рецессий: какими были кризисы, которым предшествовала инверсия :: Новости :: РБК Инвестиции
За последние 60 лет экономика США девять раз скатывалась в рецессию. Перед спадом всегда происходила инверсия доходности облигаций. Рассказываем, как возникали прошлые экономические кризисы
Фото: YAY\TASS
В этом году на рынке госдолга США произошла инверсия. Речь идет о перехлесте графиков доходности двухлетних и десятилетних американских облигаций. Исторически менее доходные двухлетние бумаги вдруг оказались более доходными — и это нетипично для рынка.
С 1955 года такое происходило всего десять раз. В девяти случаях после инверсии начиналась рецессия . Вот как это выглядит на графике Федерального резервного банка Сан-Франциско:
Фото: Федеральный резервный банк Сан-Франциско
Серые вертикальные полосы — периоды рецессии, синяя кривая — разница (ее еще называют спредом) между доходностью долгосрочного и краткосрочного долга. Уход спреда в минус означает инверсию.
В наши дни каждый раз, когда синяя кривая уходит ниже нуля, экономисты по всему миру начинают бояться рецессии. И у них есть все основания — ведь сегодня мы знаем, что почти всегда за уходом спреда доходности в минус следовал экономический спад.
Вот какими были девять последних рецессий в США.
Президент США Дуайт Дэвид Эйзенхауэр (слева) (Фото: Cliff / Flickr)
1957 год. Мировой экономический спад, начавшийся в том году, называют рецессией Эйзенхауэра — просто потому, что президентом США в то время был Дуайт Дэвид Эйзенхауэр.
Причинами кризиса стали высокие ставки по банковским кредитам, резкое падение спроса на автомобили и сокращение строительства недвижимости. Кризис получился относительно коротким: правительство США оперативно вмешалось в ситуацию, и рецессию преодолели через восемь месяцев.
Визит группы «Битлз» в США в середине шестидесятых (Фото: United Press International)
1960 год. Причиной этой рецессии вновь оказалась монетарная политика американского центробанка. В 1959 году он начал повышать ставку. Кредиты стали менее доступными для бизнеса, и из-за нехватки свободных денег экономика перестала расти.
Спад продлился десять месяцев. За это время ВВП Соединенных Штатов ушел в минус на 1,6%. Ровно после этого кризиса США ждал один из самых длительных периодов экономического роста — благополучные и сытые шестидесятые.
Американские военные во Вьетнаме. 1965 год (Фото: Rocklin Lyons / Flickr)
1969 год. Рецессия 1969 года оказалась одной из самых умеренных во второй половине XX века. ВВП сократился всего на 0,6%, а спад завершился через 11 месяцев.
Причиной аналитики называют рост дефицита бюджета и очередное ужесточение процентных ставок. Рецессия совпала с заключительной фазой войны во Вьетнаме.
Заброшенная бензоколонка в США, переделанная в дом для молитвенных собраний (Фото: Дэвид Фалконер)
1973 год. Тот самый нефтяной кризис, который спровоцировал один из крупнейших кризисов века — не только в США, но и во многих западных странах. За короткий промежуток времени цены на нефть подскочили на 400%. Бензин начали воспринимать как роскошь, стоимость производства резко поднялась: американская экономика оказалась не готова к столь дорогой нефти. Рецессия затянулась на 16 месяцев.
На мировых рынках произошел обвал, казавшаяся нерушимой сталелитейная промышленность откатилась на десятилетия назад. За полтора кризисных года ВВП Соединенных Штатов ушел в минус на 3,2%. Отличительной чертой стала стагфляция — нетипичное положение, при котором экономический спад и рост безработицы сочетаются с повышением цен.
Первый запуск космического шаттла «Колумбия» в начале восьмидесятых (Фото: NASA)
1980 год. Короткая рецессия 1980 года длилась ровно шесть месяцев. Причиной в очередной раз стали действия центробанка США. Тот резко повысил процентные ставки по кредитам, пытаясь обуздать инфляцию.
Спад начался в январе. А уже в мае экономика начала восстанавливаться — аккурат после того, как центробанк смягчил монетарную политику.
Самолеты иранских военно-воздушных сил во время ирано-иракской войны (Фото: Wikipedia)
1981 год. И снова спусковым крючком оказалась нефть. В Иране произошла исламская революция, которая на долгие десятилетия изменила жизнь на всем Ближнем Востоке. Из светского государства с развитым капитализмом Иран превратился в исламскую республику, которая живет по законам шариата. По стране прокатились репрессии, сторонники исламского режима устраивали массовые казни. В такой ситуации Ирану было не до нефти — и добыча резко упала.
Цены на нефть взлетели до небес; в мире произошел мировой энергетический кризис (его еще называют вторым нефтяным кризисом). Усугубила ситуацию начавшаяся в 1981 году ирано-иракская война. На сей раз экономический спад в США продолжался 16 месяцев: Соединенные Штаты по-прежнему зависели от экспортной нефти и тяжело переносили скачки цен.
Билл Клинтон (на фото справа, с саксофоном), прослуживший президентом Соединенных Штатов с 1993 по 2001 год (Фото: Боб Макнили / Белый дом)
1990 год. Рецессия начала девяностых частично была спровоцирована вторжением Ирака в Кувейт и произошедшим в результате новым нефтяным кризисом. Этот спад в США продолжался восемь месяцев.
Башни Всемирного торгового центра в Нью-Йорке после атак 11 сентября 2001 года (Фото: SEMO TIMES / Flickr)
2000 год. Девяностые годы стали периодом самого продолжительного роста в истории США. Рост завершился фондовым обвалом, крахом пузыря доткомов и атаками 11 сентября.
Несмотря на столь серьезные потрясения, ВВП страны ушел в минус всего на 0,3%. Экономика вернулась к росту спустя восемь месяцев спада. Практика показала: экономика США оказалась намного более стабильной, чем была в семидесятых.
Фотографы и журналисты у входа в штаб-квартиру банка Lehman Brothers, объявившего о банкротстве. Оно стало одной из отправных точек мирового финансового кризиса 2008 года (Фото: Patrick Stahl / Flickr)
2007 год. Рецессию 2007 года называют Великой. Она началась с ипотечного кризиса в США, который обвалил рынок недвижимости. Это привело к банкротству крупных банков и финансовых организаций. Полномасштабный кризис длился 18 месяцев, падение ВВП составило 5,1%.
После инверсии доходности государственных облигаций не обязательно должен наступить спад — но последние 65 лет показывают, что на практике именно так и происходит. Единственным исключением стала середина шестидесятых, когда кратковременная инверсия ни к каким результатам не привела. Есть подозрение, что в 2019 году может произойти точно так же.
Макроэкономический термин, обозначающий значительное снижение экономической активности. Главный показатель рецессии – снижение ВВП два квартала подряд.Приложения: Последние новости России и мира – Коммерсантъ Деньги (131805)
Председатель Банка России Эльвира Набиуллина накануне выборов в Госдуму заявила, что вероятность глобального кризиса очень низкая, а все сценарии абсолютно условны и нужны лишь для того, чтобы показать на трехлетнем прогнозном периоде, какие могут быть последствия в случае их реализации. Но как отмечалось в афоризме Козьмы Пруткова, «лучше перебдеть, чем недобдеть». Моделирование экономических явлений на основе теоретических концепций бывает полезно, но вероятность кризисов реально снижается, только если к теории добавляются практические действия по их предотвращению.
— Вы могли предупредить жертву,— не унималась Памела.
— Иногда,— сказал Эркюль Пуаро,— предупреждать бесполезно.
Агата Кристи, «Родосский треугольник»
Сценарии мировой экономики: от киберпанка к хоррору
1 сентября 2021 года Банк России на своем сайте опубликовал доклад «Основные направления единой государственной денежно-кредитной политики на 2022 год и период 2023 и 2024 годов». Там он представил как «базовый» сценарий, предполагающий дальнейший рост мировой и российской экономики и продолжение тенденций цифровизации, так и сценарии альтернативные: «усиление пандемии», «глобальная инфляция» и «финансовый кризис».
Гендиректор УК «Спутник — Управление капиталом» Александр Лосев
И если драматургией сценариев «усиление пандемии» и «глобальная инфляция» вряд ли уже кого-то можно удивить — мы живем по ним второй год подряд,— то о мировом финансовом кризисе, который может перерасти в глобальный экономический уже в 2023 году, Банк России пишет впервые. Впрочем, не наш ЦБ является «первым ангелом» из восьмой главы книги «Апокалипсис». О риске нового полномасштабного кризиса уже два года предупреждают МВФ, Всемирный банк и «группа тридцати» (главы ведущих центробанков мира, нобелевские лауреаты и экс-министры).
Банк России приводит данные Института международных финансов, согласно которым объем глобального долга в 2020 году вырос на $24 трлн, а отношение глобального долга к мировому ВВП составило 355% ВВП, что гораздо выше, чем в 2008 году. Глобальный государственный долг вырос до 105% мирового ВВП, а корпоративный долг в 2020 году достиг 100% ВВП. Это уже закритический уровень. Любое ужесточение денежно-кредитной политики, указывает в своем докладе Банк России, может привести к росту обеспокоенности инвесторов относительно перспектив возврата вложенных средств. Судя по сценарию ЦБ, 2023 год может начаться с массовых продаж рисковых активов на финансовом рынке и обострения долговых проблем. А наиболее закредитованные страны столкнутся с проблемами в обслуживании задолженности, и в первом квартале 2023 года в мировой экономике начнется масштабный финансовый кризис, сопоставимый с кризисом 2008–2009 годов, с длительным периодом неопределенности и затяжным восстановлением.
Поддержание уровня глобального долга выше отметки 300% мирового ВВП возможно лишь при продолжении сверхмягкой монетарной политики центральных банков, прежде всего ФРС США, но тогда сначала реализуется сценарий «глобальной инфляции», а затем с фатальной неизбежностью и сценарий «финансового кризиса». Как справедливо отмечает Банк России, «повышенное инфляционное давление и дальнейший рост инфляционных ожиданий приведут к более ранней нормализации денежно-кредитной политики центральными банками ряда развитых стран, чем это ожидается в базовом сценарии, в частности, ФРС США может перейти к повышению ставки по федеральным фондам уже во втором квартале 2022 года, что будет означать переход от нормализации в область ужесточения денежно-кредитной политики».
«Нормализация ДКП» в переводе с финансового языка на человеческий в текущих условиях, когда ставки рефинансирования ниже инфляции, означает заметное повышение процентных ставок, что существенно затруднит обслуживание и рефинансирование долгов во всех частях земного шара. А дальше — см. сценарий «кризис».
В декабре 2019 года, то есть за пару месяцев до объявления пандемии COVID-19, Всемирный банк выпустил книгу «Глобальные волны долга. Причины и последствия» (Global Waves of Debt: Causes and Consequences). Там был представлен глубокий анализ особенностей основных эпизодов накопления глобального и национального долга, проанализированы связи между увеличением долга и финансовыми кризисами. Вывод в публикации неутешителен — за эйфорией приходит беда. За последние 50 лет мировая экономика пережила четыре волны накопления долга. Первые три закончились финансовыми кризисами во многих странах с формирующимся рынком и в развитых странах. Во время нынешней волны, начавшейся в 2010 году, рост долга в большинстве стран оказался более значительным, быстрым и обширным, чем в предыдущие три волны. Текущие низкие процентные ставки, которые рынки ожидают сохранить в среднесрочной перспективе, по-видимому, смягчают некоторые риски, связанные с высокой задолженностью. Однако и страны с формирующимся рынком, и развитые страны сталкиваются со слабыми перспективами роста, растущей уязвимостью и повышенными глобальными рисками.
Делай что должен, и будь что будет
Можно ли подготовиться к кризису?
Историческая практика показывает, что нет. Ни правительства, ни регуляторы, ни банки, ни корпорации, ни обычные граждане к затяжным кризисам оказываются не готовы.
Пандемия и деглобализация, хрупкость цепочек поставок и растущий протекционизм, увлечение санкциями и экономическим давлением, формирование новых блоков противостояния в начинающейся холодной войне США и Китая, дефицит ресурсов и дисбалансы мировой экономики — все это настолько меняет парадигмы и реалии, что старые рецепты и простая экстраполяция прошлых тенденций окажутся большой ошибкой, и это может обернуться целой серией катастроф.
Не случайно третье десятилетие XXI века, которое началось в разгар пандемии коронавируса, уже окрестили эпохой беспорядка и новой эрой для экономики, политики и образа жизни большинства населения планеты.
Закономерен вопрос: мировой кризис пророчат много лет, почему же он не наступает? Ответ столь же очевиден: этот кризис отодвигают много лет с помощью триллионных денежных эмиссий центральных банков и колоссальных фискальных мер правительств развитых стран и Китая.
В последние несколько лет при первых признаках дестабилизации фондовых рынков на помощь со своей ликвидностью приходит ФРС США, а затем подтягиваются другие центробанки. Формирующиеся на рынках активов дисбалансы не устраняются, но на них перестают обращать внимание. Лишь дисбалансы распределения ликвидности исправляются потоками новых денег (мировая денежная масса в 2020 году выросла на четверть), и это поддерживает глобальную экономику на плаву, а классический кризис перепроизводства товаров не наступает из-за «перепроизводства» кредитов и неограниченного предложения денег.
Проблема текущего момента в том, что большинство инструментов для противодействия возможному кризису уже было использовано для борьбы с рецессией, возникшей из-за пандемии коронавируса. Кроме того, некоторые центральные банки имеют ограниченную способность быстро и эффективно реагировать на финансовый кризис системного характера из-за бюрократических и политических ограничений.
Финансовые кризисы возможны во многих формах. История показывает, что каждый последующий кризис рождается непредсказуемым образом из неожиданных источников системного риска. Опыт также показывает, что в чрезвычайных ситуациях люди испытывают сильный стресс и ведут себя отнюдь не оптимально рациональным образом — делают лишь то, что умеют хорошо делать, то, чему их научил предыдущий опыт.
Семь шагов антикризисной стратегии
Прежде чем принимать какие-то меры для предотвращения кризиса или смягчения его возможных последствий, необходимо выстроить определенную стратегию реагирования. Это касается всех без исключения: как правительств и центральных банков, так и деятельности компаний и обычных граждан, осознающих ответственность перед своими семьями.
Чтобы стратегия реагирования была эффективной, необходимо, во-первых, выявить основные факторы риска. Для государств эти риски одни, для корпораций другие, для граждан — третьи. Но все эти риски, если речь идет о мировом экономическом кризисе, взаимосвязаны и масштабируемы. Долги, обязательства, дисбалансы, цепочки поставок, спрос на сырье и энергию, состояние рынка, компетенции, проблемы занятости — анализ этих и многих других факторов позволяет сформировать более или менее адекватную картину и помогает обдумать способы возможных действий.
Во-вторых, сформировать компетенции. То есть научиться реагировать на возможные риски если не на уровне условных рефлексов, то хотя бы на уровне надежных алгоритмов действий. Для регуляторов это и проведение стресс-тестов, и усиление пруденциального надзора, и оздоровление банковской системы, и повышение финансовой грамотности населения. Для компаний — снижение долговой нагрузки, диверсификация бизнеса, повышение квалификации персонала, поиск дополнительных источников финансирования деятельности и пр.
В-третьих, определиться с целеполаганием в отношении основных факторов риска. Что мы хотим — предотвратить или снизить ущерб или проигнорировать один из факторов, чтобы направить больше усилий на решение других проблем.
В-четвертых, выработать концепцию реагирования на кризис с учетом целеполагания по каждому из факторов риска. Учитывая, что, по мнению Центрального банка, нам до возможного мирового кризиса осталось чуть больше года, это необходимо делать и на макроэкономическом уровне, и на уровне отдельных компаний, предприятий и банков уже срочно и сейчас.
В-пятых, необходимо определиться со структурами и ответственными исполнителями, на плечи которых ляжет непосредственное реагирование на кризис. Например, создать и докапитализировать банки развития для помощи экономике, расширить полномочия Центрального банка как кредитора последней инстанции, предусмотреть меры поддержки граждан, как это было в пандемию, предусмотреть государственные программы, реализация которых загрузит промышленные мощности и поддержит занятость, перевести активы в надежные и ликвидные инструменты и пр.
В-шестых, выстроить контроль за деятельностью антикризисных структур и менеджеров, чтобы средства не тратились неэффективно или впустую. Этот пункт подготовки к отражению кризиса может быть самым сложным, учитывая коррупционные реалии и традиции.
И, наконец, создание системы мониторинга рисков, их веса, влияния и значимости, а также системы обратных связей, необходимых как для корректировки стратегии и деятельности антикризисных структур, так и для совершенствования текущей экономической политики. Например, создание мощностей для переработки сырья внутри страны, если внешний спрос упадет, или импортозамещение в критичных сферах, таких как производство продуктов питания, или формирование внутренних инвестиционных ресурсов в случае бегства иностранных инвесторов и массового оттока капитала из страны.
Международные институты рекомендуют
Мировой финансовый, а затем и глобальный экономический кризис — это ситуация, требующая быстрого реагирования, синхронизации действий регуляторов и властей всех крупных экономик. Для этого должны всегда быть в запасе инструменты экстренной помощи: кредитование, гарантии и дополнительный капитал.
Международные организации и национальные координационные группы должны быть готовы. В теории. На деле пандемия коронавируса показала, что никто не готов, да и координация на международном уровне не получается. Коронавирусная рецессия была репетицией грядущего кризиса. Остается время сделать выводы.
Пока же есть рекомендации МВФ, Всемирного банка и «группы тридцати». Поскольку влияние этих международных институтов значительно, можно надеяться, что большая часть этих рекомендаций будет реализована на практике.
Необходимо прогнозное моделирование экономических явлений, для того чтобы с высокой вероятностью определить, как влияют различные факторы на будущие значения макроэкономических параметров. Это позволит оценить потребность в капитале на макроуровне, достаточном, чтобы поглотить значительную часть потерь, которые могут возникнуть в кризис. Проблема в том, что никто и никогда не может быть уверенным в том, что финансовая система отдельной страны или мировая финансовая система в целом будет иметь достаточно капитала, чтобы поглотить все мыслимые потери. Поэтому рекомендуется выработать режимы реструктуризации и определиться, нужно ли будет вмешиваться, чтобы спасти все несостоятельные компании и банки, или необходимо ограничиться системно значимыми.
Государственные гарантии — это меры нефинансовой поддержки, которые в кризис также могут оказаться весьма эффективными. Практика показывает, что гарантии могут быть использованы в качестве инструмента для реагирования на панику, если поддержка финансовой системы со стороны Центрального банк как кредитора последней инстанции оказывается недостаточной для восстановления доверия. В Европе, например, нет существенных законодательных ограничений на гарантийные программы, которые могут быть введены в действие в момент кризиса.
Недостаточная капитализация банков также вызывает обеспокоенность регуляторов, поскольку низкий уровень капитала может негативно сказаться на реальной экономике из-за слишком медленного роста кредитования и неправильного распределения кредитных ресурсов из-за постоянной поддержки зомби-компаний.
В ожидании кризиса должны быть расширены полномочия центральных банков и правительств, чтобы была обеспечена политическая легитимность их действий. Это требование более актуально для западных демократий, где во время финансовых кризисов часто обвиняют банкиров и центральные банки, а усилия по борьбе с финансовыми кризисами воспринимаются как государственная помощь тем, кто в этих кризисах виноват. Так возникло понятие «разрыв в справедливости», что привело к пересмотру полномочий регуляторов и к значительным ограничениям в использовании средств налогоплательщиков. А политическая реакция на кризисные интервенции зачастую препятствовала принятию экстренных кризисных мер.
В области урегулирования и реструктуризации долгов национальными регуляторами должны быть разработаны особые режимы, обеспечивающие эффективную стратегию управления массовыми дефолтами, с которыми неминуемо столкнется банковская система.
Макропруденциальная политика потребует особого инструментария, поскольку она реагирует в том числе и на разрушительные экстремумы внутренних финансовых циклов. Правильная макропруденциальная политика может защитить от быстрого роста кредитования как индикатора предупреждения о надвигающемся спаде в следующей стадии экономического цикла. Более высокие коэффициенты внутреннего банковского капитала снижают чувствительность притока капитала к изменениям глобальной волатильности, что также актуально в преддверии кризиса.
Резюмируя, можно сказать, что предлагаемые меры вполне очевидны: укрепление финансового сектора, то есть расчистка балансов банков, ужесточение требований к управлению кредитными, операционными и рыночными рисками, также гарантированная поддержка финансового сектора со стороны центральных банков; ревизия состояния экономики для того, чтобы определить системно значимые компании, которые не должны упасть в кризис; необходимость согласиться с тем, что зомби-компании должны прекратить свою деятельность и исчезнуть, а также главное — оценить необходимость в капитале. Учитывая, что главной причиной будущего кризиса является гигантский накопленный долг, который стал очень чувствительным к повышению процентных ставок и изменению условий рефинансирования, сейчас от правительств требуется улучшение состояния госбюджетов, снижение дефицитов и сокращение объемов госдолга при одновременном увеличении его дюрации, чтобы погашение значительных объемов обязательств пришлось не на ближайшие пару лет.
На «родине слонов»
У нас с подготовкой к кризису пока не все так хорошо, как в развитых странах. Это США, ЕС, Китай и Япония — эмиссионные центры резервных и расчетных валют. Страны Запада, Япония и Китай вышли из коронавирусной рецессии 2020 года с помощью масштабных денежных эмиссий и правительственных программ. В мировую экономику было вброшено в общей сложности до $27 трлн, что составляет треть глобального ВВП.
Возможность печатать деньги и использовать их для решения проблем выгодно отличает развитые страны от большинства развивающихся экономик. Государствам, обладающим контролем над мировыми финансами, проще выходить из кризиса, в том числе и за счет других стран. Развивающимся странам, и России в частности, на выход из возможного будущего кризиса может потребоваться больше времени и усилий. Евангельская мудрость «всякому имеющему дастся и приумножится, а у неимеющего отнимется и то, что имеет» (Мф.25:29) актуальна и для ситуаций мировых экономических кризисов.
Вброс в мировую экономику триллионов долларов, евро, юаней и иен означает, что резервы Банка России уже обесценились на треть за последние полтора года именно из-за необеспеченных эмиссий тех самых резервных валют. И как показала динамика внутреннего валютного рынка, в тот же период золото-валютные резервы Банка России не обеспечивают стабильность рубля и российской финансовой системы. Пока эти $620 млрд резервов Банка России выглядят как балласт и изъятые из экономики ресурсы, часть из которых во время кризиса просто «сгорит».
К тому же в России сформировались две отдельные сферы экономики: внешняя, связанная с экспортерами, офшорами и международной финансовой системой, где накапливается львиная доля доходов от экспорта, и экономика внутренняя, выстроенная по латиноамериканской модели, где в целом низкие темпы роста, высокая налоговая нагрузка, дефицит инвестиций, коррупция и рейдерство. Основная проблема в том, что эти две российские экономические сферы практически не пересекаются, за исключением области доходов и расходов бюджета. Для того чтобы уверенно ответить на вызовы мирового экономического кризиса, необходимо объединить две российские сферы экономики — «внешнюю» и «внутреннюю» — в единую сферу, чтобы национальный доход, формирующийся в основном в экспортных отраслях, не накапливался в долларах в западных банках, часть из которых может не пережить грядущий кризис (Lehman Brothers не первый и не последний), а возвращался в страну в виде инвестиций.
К чести Банка России следует отметить, что уже им достаточного много сделано для укрепления финансовой системы и повышения надежности ее работы. Российская финансовая система способна выдержать очень сильный удар. Спасибо и нашим западным «партнерам», которые с 2014 года тренировали нас своими санкциями, чем поспособствовали импортозамещению.
По остальным направлениям, к сожалению, сделано пока мало. Единственное здравое антикризисное предложение в области экономики прозвучало от министра обороны Сергея Кожугетовича Шойгу, и, скорее всего, его проект по созданию новых городов и научно-производственных кластеров в Сибири в ближайшее время начнет реализовываться. Почему это можно отнести к антикризисным мерам? Вспомним, что в 1930-е годы СССР, начавший индустриализацию первых пятилеток, оказался в противофазе со всем миром, где была Великая депрессия и экономический кризис. В СССР был подъем экономики темпами до 15% в год, правда и издержки, в том числе человеческие, оказались колоссальными. Предвоенная модернизация экономики стала залогом победы в Великой Отечественной войне. Если сейчас начать возвращать капиталы в страну, запустить строительство новых городов и производств для переработки сырьевых ресурсов Сибири и создавать внутри страны продукцию с высокой добавленной стоимостью, это смягчит для российской экономики последствия надвигающего кризиса.
Правда, времени осталось немного. Поэтому каждый должен прямо сейчас думать над стратегий реагирования на кризис, постараться обрести новые навыки и компетенции, к тому же не делать новых долгов.
Александр Лосев, гендиректор УК «Спутник — Управление капиталом»
В мире разгорается кризис, с которым люди еще не сталкивались
МОСКВА, 7 сен – ПРАЙМ, Наталья Карнова. Кризис, с которым мы столкнулись, имеет непривычный для человечества формат – он растянут во времени, имеет свои циклы спада и подъема и в разное время затрагивает разные страны. Все зависит от их специфики, а также от реакции властей на происходящее, считают опрошенные «Прайм» эксперты.
Аналитики, опрошенные агентством Bloomberg, предсказали миру новый виток экономического кризиса уже до конца текущего года. По их мнению, сейчас мы наблюдаем пик подъема после вызванного пандемией обвала, а затем вновь начнется спад.
В пользу этой версии они приводят ряд веских аргументов – начиная от риска второй волны коронавирусных ограничений и заканчивая глобальным потребительским пессимизмом. Финансовая поддержка от мировых центробанков поддерживает экономику на плаву, но она не бесконечна, и в случае сокращения денежного потока откат неизбежен.
Fitch сохранило прогноз по снижению мирового ВВП в 2020 году на уровне 4,6%
По мнению опрошенных «Прайм» экспертов, определенная логика в таких прогнозах есть. Отскок макропоказателей после падения экономик в первом квартале 2020 года действительно себя исчерпал. На данный момент в кризисной ситуации находится уже половина экономик мира. «По нашим оценкам, в рецессию вошли 60% стран из G20. Предстоит работа властей над удержанием темпов экономического развития, превышающих инфляционные ожидания», — считает эксперт по фондовому рынку «БКС Брокер» Михаил Зельцер.
Вместе с тем, в статье Bloomberg, скорее, оценка вероятных рисков, которые могут и не реализоваться. Риски второй волны пандемии реальны, но даже в этом случае ограничительные меры, возводимые странами, уже не будут столь радикальными. Тем более виден явный прогресс в разработке противовирусных препаратов, добавил Зельцер.
ПЕРВЫЕ ЗВОНОЧКИ
Если рассматривать ситуацию в разрезе стран и регионов, то под угрозой находятся не только аутсайдеры, но и весьма успешные экономики. «Первый звонок» раздался из благополучного прежде Персидского залива. Одна из богатейших стран региона – Кувейт – уже оказалась на грани серьезного экономического кризиса из-за катастрофического падения цен на нефть. Бюджет этой страны зависим от продажи нефти на 90%, и по оценкам властей, уже через несколько месяцев государство не сможет выполнять социальные обязательства.
По оценке старшего аналитика инвестиционно-консалтинговой компании White & Wall Владимира Ананьева, нефтяные страны — это исключения из общего правила.
«Беспрецедентная зависимость от углеводородного сырья долгое время работала на страны Залива, сейчас все поменялось, и возникли большие проблемы. Кроме как затянуть пояса и научиться жить по средствам — рекомендаций не может быть никаких», — считает он.
По словам Зельцера, напряженная ситуация прослеживается в странах с высокой долей сферы услуг в структуре национального ВВП. Немаловажным фактором служит и разрыв баланса, когда привычка непомерных трат сталкивается с объективным сокращением доходной базы.
Помимо Кувейта, в сложной ситуации уже находится и Саудовская Аравия: страна официально вошла в рецессию. Неблагоприятный экономический фон формируется и по Турции, однако, говорить, что кризис из этих экономик перекинется на внешнюю орбиту, преждевременно.
Аналитики ожидают негатива не с Востока, а скорее с Запада. «Европейские страны типа Италии, Испании, Греции, Португалии легко могут привести к коллапсу мировую финансовую систему», — рассуждает руководитель департамента корпоративных финансов и корпоративного управления Финансового Университета при правительстве РФ Константин Ордов.
КУДА ПОВЕРНУТ США
Но основное внимание приковано к мировому экономическому лидеру – США. Если кризис начнется там, это неминуемо отразится на всех. Между тем, оттуда приходят тревожные новости. На прошлой неделе после очередного ралли индексы рухнули темпами, которых не наблюдалось три месяца.
Рынки разочаровались в долларе: какая валюта защитит от кризиса
Эксперты связывают это со слабой статистикой и неопределенностью относительно перспектив экономики на фоне роста случаев заболевания в мире. Страна теряет рабочие места, из чего следует падение спроса и необходимость поддерживать население пособиями на фоне растущего дефицита бюджета.
Власти США вкладывают в восстановление экономики огромные деньги, но это не может заменить реальные экономические и производственные отношения. «Прямая финансовая помощь в руках умелых анестезиологов из ФРС принесла облегчение, но ремиссия неизбежна, так как деньги в таком количестве перестали быть лекарством и даже безвредным БАДом, а стали ядом, разлагающим основы рыночной экономики и мировой торговли», — считает Ордов.
К этому стоит прибавить главный политический риск, связанный с президентской избирательной кампанией. Раскол в обществе и мятежи на фоне коронавируса и безработицы — всё это повышает ставки перед выборами, результат которых проигравшая сторона может даже не признать, считает Ананьев.
По его мнению, США справятся с вызовами, хотя это будет совсем непросто. «Америка испытывает потрясения, которых нет в других странах. Колоссальный прирост денежной массы и государственного долга действительно ослабит доллар к другим мировым валютам, но никакого коллапса не произойдёт. Доллар США не утратит статус главной мировой валюты, хотя экономически США пострадают очень сильно», — прогнозирует он.
НОВОЕ ЛИЦО КРИЗИСА
В целом эксперты считают, что кризис экономики уже наступил, однако он носит совершенно непривычный нам характер. Это не одномоментный обвал с последующим взлетом, а более протяженный во времени период, со своими циклами взлетов и падений.
«Каждая страна в свое время столкнется со своими проблемами, более подходящими по специфике», — считает Ананьев.
С одной стороны, главные политические и экономические баталии сейчас переживают США, в других странах ситуация более спокойная. С другой – американские неурядицы больно бьют по остальному миру. Например, торговая война США и Китая способна непредсказуемо отразиться не только на их двусторонних отношениях, но и на фондовых рынках, превратив мировые инвестиции и сбережения в воспоминания о завышенных ожиданиях.
«Свободных рынков в мире не осталось, поэтому надежда на инвестиционный спрос со стороны реального сектора отсутствует. Общая закредитованность стала «бичом божьим» и главным динамитом для грядущего экономического кризиса», — рассуждает Ордов.
По его мнению, самая большая проблема, что в мире нет концепции хорошего выхода из долгового кризиса, и это в перспективе может привести к самым непредсказуемым результатам.
Как кризисы распространяются по миру — ECONS.ONLINE
Пандемия коронавируса особенно ярко демонстрирует, насколько взаимосвязан мир, – болезнь распространилась по странам и континентам мгновенно. Такая глобальная взаимосвязанность – вопрос не только общественного здравоохранения: она имеет последствия и в случае острых экономических «заболеваний».
Экономическая взаимосвязанность, как через международную торговлю, так и через трансграничные финансовые потоки, стала быстро возрастать после Второй мировой войны. Глобальная торговля товарами и услугами за последние несколько десятилетий достигла 25% совокупного глобального ВВП. Рост торговли отражает как технологические достижения, так и политику правительств. Например, развитие контейнерных перевозок позволило удешевить морскую и сухопутную логистику, а интернет предоставил возможность многократно расширить торговлю не только товарами, но и услугами. А подписание в 1947 г. Генерального соглашения по тарифам и торговле (GATT) и последующие раунды торговых переговоров в рамках пришедшей ему на смену Всемирной торговой организации (ВТО) привели к сокращению торговых ограничений. Масштаб финансовых потоков измерить сложнее, чем торговых, но имеющиеся данные свидетельствуют также о росте иностранных заимствований и кредитования в этот период. Трансграничное банковское кредитование Банк международных расчетов (BIS) оценивает в около 40% глобального ВВП.
Более тесные торговые связи и финансовая взаимосвязанность стран дают им преимущества. Расширение торговли увеличивает эффективность производства, делая возможной его специализацию и облегчая странам доступ к более крупным рынкам. Оно также увеличивает разнообразие и выбор товаров, доступных потребителям. Например, расположение и размер США делают страну относительно «закрытой» по отношению к остальному миру в сравнении с другими развитыми экономиками. Тем не менее порядка 20% всех потребительских расходов на товары в США – это расходы на товары иностранных производителей, а американские компании-производители отправляют на экспорт около половины всей своей продукции. Американские банки и финансовые институты имеют глобальное представительство, а заемщики в США, в особенности правительство (через продажу казначейских векселей и облигаций), выигрывают от доступа к мировому рынку капитала, который кредитует страну по ставкам более низким, чем те, которые преобладали бы, если бы заемщики вынуждены были опираться только на внутренние сбережения. Аналогичные преимущества даже ярче проявляются в странах, которые сталкиваются с еще более высоким иностранным присутствием в торговле и финансовой сфере.
Тем не менее рост международной торговли и финансовых потоков делает страны уязвимыми для экономических потрясений, происходящих за рубежом.
Например, скачок цен на нефть в 1973 г. означал, что США и другие страны – импортеры нефти, по сути, платили «налог» странам ОПЕК, что привело к рецессии и внесло вклад в высокую инфляцию 1970-х гг. Второй пример – финансовый кризис, который начался в Таиланде в июле 1997 г. и распространился на другие страны: проблемы внутреннего банковского сектора страны привели к уходу иностранных инвесторов, что запустило спираль обесценивания национальной валюты, рецессии и еще более сильного ослабления банковского сектора.
«Заразность» кризиса выражалась в том, что иностранные кредиторы начали изымать средства и из других экономик региона, которые, по их мнению, имели аналогичную уязвимость. Кризис сначала распространился на Восточную Азию, а затем на Россию, Бразилию и другие страны. В США изначальный эффект этих событий имел как отрицательные, так и положительные проявления. Отрицательный эффект проявился в прямых сбоях в торговле из-за снижения экспорта, так как страны, пораженные кризисом, сокращали закупки американских товаров. Но США выиграли от снижения инфляционного давления за счет более дешевого импорта, снижения цен на сырье и стоимости заимствований на фоне роста спроса на американские гособлигации. Тем не менее негативное влияние азиатского финансового кризиса на Россию и Бразилию в конечном счете привело к коллапсу в 1998 г. хедж-фонда Long Term Capital Management (LTCM), что было достаточно значимым событием, чтобы привлечь внимание Казначейства США и потребовать усилий Федерального резервного банка Нью-Йорка по сдерживанию потенциальной «финансовой инфекции».
Великая рецессия 2008 г. – третий пример – отличается от двух этих эпизодов тем, что она началась в США с краха американских финансовых рынков. Кризис распространился на другие страны и по торговому, и по финансовому каналу. Активы на балансах европейских и азиатских банков обесценились фактически в одночасье, поставив под угрозу платежеспособность банков и ограничив их возможность кредитовать свои экономики. Падение спроса на импорт со стороны американских потребителей и компаний из-за резкого падения их доходов, а также ограниченный доступ к торговому финансированию спровоцировали глобальный «великий торговый коллапс».
Рецессия, связанная с пандемией коронавируса, – глобальный кризис – ударила особенно сильно по развивающимся странам из-за сокращения финансовых потоков и временного снижения стоимости экспортируемых ими сырьевых товаров, получаемых извне денежных переводов и доходов от туризма. Все это в дополнение к прямым потерям из-за кризиса здравоохранения и связанных с ним локдаунов.
Экономические события в США оказывают непропорционально высокое влияние на остальной мир из-за доминирующей позиции страны в глобальной торговле и на финансовых рынках, а также из-за использования доллара США в качестве глобальной валюты. Примером может служить дефляционная политика США конца 1970-х гг. Тогда ФРС подняла ставки почти до 20%, уровень безработицы в стране превысил 7,5%, а инфляция почти достигла 15%. Политика повышения ставок в итоге оказалась эффективной, поскольку привела к новой эре низкой инфляции. Но она также способствовала рецессии в США и глобальной рецессии – поскольку последствия жесткой денежно-кредитной политики США распространились через торговлю и финансовые рынки на другие страны. С одной стороны, компании, которые экспортировали в США, выигрывали от удорожания доллара, но выигрыш был нивелирован сокращением спроса на импорт: реальная стоимость американского импорта в 1980, 1981 и 1982 гг. оказалась ниже, чем в 1979 г. С финансовой стороны удорожание доллара создало проблемы для всех, чей долг был номинирован в долларах, в том числе для правительств многих развивающихся стран. Высокие ставки в США также спровоцировали отток капитала из развивающихся стран с высокой долговой нагрузкой. Последние два фактора внесли свой вклад в долговой кризис в Латинской Америке в 1982 г.
Но США находятся в уникальном положении с точки зрения предоставления помощи в период кризисов. Долговой кризис 1980-х гг. в Латинской Америке в конечном итоге был решен с введением «плана Брейди» (по имени предложившего его министра финансов США Николаса Брейди. – Прим. «Эконс»), в соответствии с которым дефолтный долг был конвертирован в облигации, гарантированные США. Это восстановило способность стран брать займы за рубежом и подстегнуло активную глобальную торговлю суверенными облигациями. Аналогично действия председателя ФРС Алана Гринспена, министра финансов США Роберта Рубина и его заместителя по международным делам Лоуренса Саммерса, направленные на предотвращение международного экономического коллапса на фоне мексиканского кризиса 1994 г. и азиатского кризиса 1997 г., побудили журнал Time в 1999 г. поместить на обложку портреты Гринспена, Рубина и Саммерса с подписью «Комитет по спасению мира».
Во время глобального финансового кризиса 2008–2009 гг. ФРС предоставила иностранным центральным банкам своп-линии – долларовые кредиты, которые центробанки могли использовать для кредитования коммерческих банков в своих странах, чтобы смягчить дефицит долларовой ликвидности. Это было важно, потому что повсеместные потери по номинированным в долларах активам означали, что иностранные финансовые институты вынуждены были скупать доллары в момент, когда на рынке наблюдался дефицит валюты США, а многие центробанки не имели достаточных долларовых резервов, чтобы помочь национальным банкам. В начале 2009 г. ФРС предоставила зарубежным центробанкам почти $600 млрд. Аналогично, когда стало ясно, что коронавирус – это пандемия, которая потребует глобальных локдаунов, и на финансовых рынках началась паника, ФРС предоставила центробанкам других стран более $400 млрд в течение марта, апреля и мая 2020 г.
Термин «заражение» используется экономистами, чтобы описать, как в экономически взаимосвязанном мире экономическое положение стран оказывается под влиянием негативных событий, происходящих в одной крупной стране или регионе. Экономические события за пределами США также влияют на условия внутри США, в то время как размер американской экономики и центральная роль доллара в международных транзакциях означают, что экономические кризисы в США имеют огромные последствия для всего мира. Но США также могут помочь другим странам во время кризисов, как за счет прямых действий, так и участвуя в скоординированных действиях.
В конечном счете лучший способ для любой страны, включая США, справляться с экономическими потрясениями, произошедшими за ее пределами, – это иметь сильную экономику: то есть стабильную инфляцию, управляемый государственный долг, устойчивый экономический рост, надежные банки и финансовые институты. Страны, которые изначально находятся в более устойчивом экономическом положении, лучше справляются с кризисами, «пришедшими» из-за рубежа, – точно так же как человек с хорошим здоровьем лучше подготовлен к тому, чтобы пережить болезнь, чем имеющий хронические заболевания.
Оригинал статьи опубликован на портале Econofact. Перевод выполнен редакцией Econs.online.
Финансовые кризисы | Экономист
До кануна спада 1929 года — худшего из тех, с которыми когда-либо сталкивалась Америка — все было безоблачно. В бурные 1920-е годы автомобили и строительство процветали, и солидные рабочие места в обеих отраслях помогли поднять заработную плату и потребление. Ford производил 9000 автомобилей Model T в день, а расходы на новые дома достигли 5 миллиардов долларов в 1925 году. На этом пути были неровности (1923 и 1926 годы замедлились), но импульс был сильным.
Банки тоже выглядели неплохо. К 1929 году совокупные балансы 25 000 кредиторов Америки составляли 60 миллиардов долларов.Активы, которыми они владели, казались разумными: только 60% составляли ссуды, а 15% — наличные. Даже 20%, составленные инвестиционными ценными бумагами, казались разумными: львиная доля холдингов составляли облигации, причем более половины составляли сверхнадежные государственные облигации. Имея активы такого высокого качества, банки позволили истощить резервы капитала, которые защищали их от потерь.
Но по мере того как закончились 20-е годы, молодой Федеральный резерв столкнулся с загадкой: цены на акции и цены в магазинах начали двигаться в противоположных направлениях.Рынки процветали, особенно популярными были акции компаний, использующих новые технологии — радио, алюминий и самолеты. Но немногие из этих новых компаний имели какой-либо отчет о выплате дивидендов, и инвесторы вкладывали деньги в их акции в надежде, что они будут продолжать расти в цене. В то же время устоявшиеся предприятия выглядели слабее из-за падения потребительских цен. На какое-то время загадка — повышать ли ставки, чтобы замедлить рынки, или снижать их, чтобы помочь экономике, — парализовала ФРС. В конце концов, рыночные наблюдатели победили, и центральный банк повысил ставки в 1928 году.
Произошла катастрофическая ошибка. Увеличение с 3,5% до 5% было слишком незначительным, чтобы остановить рост рынка: цены на акции росли до сентября 1929 года, а индекс Доу-Джонса достиг максимума в 381. Но это нанесло ущерб ослабевшим отраслям промышленности Америки. К концу лета промышленное производство падало в годовом исчислении на 45%. К домашним бедам добавились плохие новости из-за границы. В сентябре Лондонская фондовая биржа потерпела крах, когда арестовали финансиста-мошенника Кларенса Хатри. Приближалась распродажа.Это было огромно: всего за два дня, 28 и 29 октября, Dow потерял почти 25%. К 13 ноября он составлял 198, что на 45% ниже за два месяца.
Хуже было впереди. Банкротства банков приходили волнами. Первый, в 1930 году, начался с массового изъятия средств из банков в сельскохозяйственных штатах, таких как Арканзас, Иллинойс и Миссури. В том году обанкротились 1350 банков. Затем в апреле 1931 года вторая волна обрушилась на Чикаго, Кливленд и Филадельфию. Внешнее давление усугубило внутренние проблемы. Когда Великобритания отказалась от золотого стандарта, ее обменный курс упал, что оказало давление на американских экспортеров.Банковская паника была в Австрии и Германии. Когда общественное доверие испарилось, американцы снова начали копить валюту. Кампания Федеральной резервной системы по скупке облигаций принесла лишь временную передышку, потому что уцелевшие банки были в очень плохом состоянии.
Это стало ясно в феврале 1933 года. Последняя паника, на этот раз общенациональная, привела к увеличению числа чрезвычайных банковских праздников, и кредиторы в Неваде, Айове, Луизиане и Мичигане первыми закрыли свои двери. Внутренние банки востребовали межбанковские депозиты, размещенные у кредиторов Нью-Йорка, лишив их 760 миллионов долларов только в феврале 1933 года.Естественно, городские банкиры обратились к своей новой опоре — Федеральной резервной системе. Но случилось немыслимое. 4 марта центральный банк сделал именно то, что должен был предотвратить. Он отказался давать взаймы и закрыл свои двери. В своей миссии действовать в качестве источника средств во всех чрезвычайных ситуациях Федеральная резервная система потерпела неудачу. По всей стране был объявлен недельный банковский выходной.
Это была самая мрачная неделя в самый мрачный период американских финансов. Регулирующие органы проверили бухгалтерские книги банков, и более 2000 банков, которые закрылись на этой неделе, больше никогда не открывались.После этого минимума ситуация начала улучшаться. С 1929 по 1933 год обанкротилось около 11000 банков, а денежная масса упала более чем на 30%. Безработица, составлявшая всего 3,2% накануне кризиса, выросла до более чем 25%; он не вернется к своим предыдущим минимумам до начала 1940-х годов. Индексу Доу-Джонса потребовалось более 25 лет, чтобы достичь своего пика в 1929 году.
Реформа была явно необходима. Первым шагом было снижение риска для системы. В краткосрочной перспективе это было сделано за счет массового вливания государственного капитала.Увеличение на 1 миллиард долларов — треть существующего капитала системы — досталось более чем 6 000 из оставшихся 14 000 банков. Будущие риски должны были быть нейтрализованы новым законодательством, правилами Гласса-Стигалла, которые отделяли операции на фондовом рынке от более обыденного кредитования и давали ФРС новые полномочия по регулированию банков, клиенты которых использовали кредиты для инвестиций.
Новый правительственный орган был создан для раз и навсегда борьбы с массовым изъятием банковских вкладов: Федеральная комиссия по страхованию вкладов (FDIC), созданная 1 января 1934 года.Защищая депозиты на сумму 2500 долларов на каждого клиента, он стремился снизить расходы на банкротство банка. Ограничение убытков вкладчиков защитит доход, денежную массу и покупательную способность. А поскольку вкладчики могли доверять FDIC, они не выстраивались в очередь в банках при малейшем финансовом колебании.
В каком-то смысле это сработало блестяще. Банки быстро начали рекламировать тот факт, что они застрахованы FDIC, и клиенты стали рассматривать вклады как безрисковые. На 70 лет банковские набеги ушли в прошлое.Банки смогли сократить дорогостоящие резервы ликвидности и капитала, которые упали из года в год. Неэффективная система самострахования отпала, ее заменило дешевое разделение рисков с центральными банками и страхованием вкладов в качестве поддержки.
Но это было совсем не то, на что надеялся Гамильтон. Он хотел финансовую систему, которая сделала бы правительство более стабильным, а также банки и рынки, поддерживающие государственный долг, чтобы позволить инфраструктуру и военные расходы по низким процентным ставкам. К 1934 году была создана противоположная система: теперь задачей государства было обеспечение стабильности финансовой системы, а не наоборот.Нагрузив риск на налогоплательщика, эволюция финансов создала искажающую субсидию в самом сердце капитализма.
Недавняя судьба крупнейших банков Америки и Великобритании показывает истинную стоимость этих субсидий. В 2008 году Citigroup и RBS Group были огромными, с совокупными активами почти в 6 триллионов долларов, что превышало совокупный ВВП 150 самых маленьких стран мира. Их запасы капитала были крошечными. Когда у них закончился капитал, сумма финансовой помощи превысила 100 миллиардов долларов. Общая цена банковского кризиса еще выше — в виде замедления роста, увеличения долга и ухудшения перспектив занятости, которые в некоторых странах могут длиться десятилетия.
Но спасение не было ошибкой: позволить банкам такого размера обанкротиться было бы еще дороже. Проблема не в том, что делает государство, а в том, что его рука вынуждена. Осознание того, что правительства должны помогать банкам, означает, что часть финансовых средств превратилась в одностороннюю ставку. Долг банков — яркий тому пример. По недавним оценкам МВФ, в 2011–2012 годах крупнейшие банки мира извлекли выгоду из неявных государственных субсидий на общую сумму 630 миллиардов долларов. Это удешевляет долг и способствует увеличению кредитного плеча.Тем временем в Америке есть предложения к правительству выступить в качестве опоры для ипотечного рынка, покрывая 90% убытков в период кризиса. Опять же, это увеличивает риск для государственного бюджета. Это тот же старый образец.
Решение этой проблемы означает возврат риска в частный сектор. Это потребует трудного выбора. Отказ от субсидий, которыми пользуются банки, сделает их долг более дорогим, а это означает, что акционеры потеряют дивиденды, а стоимость кредита может вырасти. Сокращение чрезмерного страхования вкладов означает, что доверчивые инвесторы, которые вкладывают свои яйца в сомнительные банки, могут понести большие убытки.
По мере того, как регулирующие органы проводят новый раунд реформ после последнего кризиса, у них появляется возможность обратить вспять тенденцию к все большему укреплению роли государства в финансах. Но отучить отрасль от государственной поддержки будет непросто. Как показывают истории этих кризисов, сотни лет финансовой истории двигали в обратном направлении.
Ливан погружается в один из самых серьезных мировых кризисов в условиях преднамеренного бездействия
Бейрут, 1 июня 2021 г. — Ливан переживает тяжелую и продолжительную экономическую депрессию.Согласно последнему опубликованному сегодня отчету Всемирного банка по экономике Ливана (LEM), экономический и финансовый кризис, вероятно, войдет в десятку, а возможно, и в первую тройку самых серьезных кризисов в мире с середины девятнадцатого века. Перед лицом колоссальных проблем, продолжающееся бездействие политики и отсутствие полностью функционирующей исполнительной власти угрожают и без того ужасным социально-экономическим условиям и хрупкому социальному миру, на горизонте которого нет четкой поворотной точки.
Весенний 2021 выпуск LEM «Ливан тонет: в тройку лидеров» представляет последние экономические события и анализирует экономические перспективы страны и возможные риски.Уже более полутора лет Ливан сталкивается с комплексными проблемами: крупнейшим экономическим и финансовым кризисом мирного времени, COVID-19 и взрывом в порту Бейрута.
Как уже было сказано, «Преднамеренная депрессия» (LEM — осень 2020 г.), политические меры руководства Ливана по решению этих проблем были крайне неадекватными. Неадекватность в меньшей степени связана с пробелами в знаниях и качественными советами и в большей степени является результатом: i) отсутствия политического консенсуса по поводу эффективных политических инициатив; и ii) политический консенсус в защиту обанкротившейся экономической системы, который так долго приносил пользу немногим.В связи с длительной гражданской войной и многочисленными конфликтами — Всемирный банк определяет Ливан как государство с уязвимостью, конфликтами и насилием (FCV) — растет настороженность в отношении потенциальных источников социальных волнений. Ухудшение социально-экономических условий чревато системными сбоями на национальном уровне с региональными и потенциально глобальными последствиями.
По оценкам Всемирного банка, в 2020 году реальный ВВП сократился на 20,3 процента на фоне сокращения на 6,7 процента в 2019 году. Фактически, ВВП Ливана упал с почти 55 миллиардов долларов США в 2018 году до примерно 33 миллиардов долларов США в 2020 году. в то время как ВВП на душу населения упал примерно на 40 процентов в долларовом выражении.Такое жестокое сокращение обычно связано с конфликтами или войнами. Денежно-кредитные и финансовые условия остаются крайне нестабильными; в контексте системы множественных обменных курсов средний обменный курс Всемирного банка снизился на 129 процентов в 2020 году. Влияние на цены привело к резкому росту инфляции, которая в 2020 году составила в среднем 84,3 процента. В условиях чрезвычайно высокой неопределенности реальный ВВП, по прогнозам, составит сократится еще на 9,5 процента в 2021 году.
« Ливан сталкивается с опасным истощением ресурсов, в том числе человеческого капитала, и высококвалифицированная рабочая сила с большей вероятностью воспользуется потенциальными возможностями за границей, что приведет к необратимым социальным и экономическим потерям для страны. », — сказал Сародж Кумар Джа, региональный директор Всемирного банка« Машрек ».« Только правительство, ориентированное на реформы, которое вступает на надежный путь к экономическому и финансовому оздоровлению, работая в тесном сотрудничестве со всеми заинтересованными сторонами, может обратить вспять дальнейшее опускание Ливана и предотвратить дальнейшую фрагментацию страны ».
Условия в финансовом секторе продолжают ухудшаться, в то время как консенсус между ключевыми заинтересованными сторонами о разделении бремени убытков оказался труднодостижимым. Бремя продолжающейся корректировки / сокращения доли заемных средств в финансовом секторе является крайне регрессивным, сосредоточенным на более мелких вкладчиках, основной части рабочей силы и малых предприятиях.
Более половины населения, вероятно, находится за национальной чертой бедности, при этом основная часть рабочей силы, оплачиваемой в лирах, страдает от резкого падения покупательной способности. С ростом уровня безработицы все больше домохозяйств сталкиваются с трудностями в получении доступа к основным услугам, включая здравоохранение.
LEM Spring 2021 также выделяет в своем разделе «Особые фокусы» два потенциальных экономических триггера, которые находятся под повышенным вниманием и могут иметь значительные социальные последствия.
В «Первом специальном фокусе» исследуются субсидии Ливана в иностранной валюте (FX) для критически важного импорта, которые представляют собой серьезную политическую и социальную проблему, и обсуждается, когда и как их отменить. Текущая субсидия в иностранной валюте является искажающей, дорогой и регрессивной; его отмена и замена более эффективной и действенной целевой программой в интересах бедных улучшит платежный баланс — существенно продлит время до исчерпания оставшихся резервов BdL — одновременно помогая смягчить последствия для бедноты Ливана.Однако это все равно временные, неоптимальные решения. Только всеобъемлющая и заслуживающая доверия стратегия макроэкономической стабилизации может предотвратить исчерпание резервов страны и ее принудительное проведение беспорядочной и крайне разрушительной корректировки обменного курса.
Во втором специальном фокусе LEM обсуждается влияние кризиса на четыре основные общественные услуги: электричество, водоснабжение, санитарию и образование. Преднамеренная депрессия еще больше подорвала и без того слабые общественные услуги за счет двух эффектов: (i) она значительно увеличила уровень бедности, при этом большее число домохозяйств не в состоянии позволить себе частные заменители и, таким образом, становятся все более зависимыми от государственных услуг; и (ii) он поставил под угрозу финансовую жизнеспособность и базовую работоспособность сектора, повысив его затраты и снизив его доходы.Предоставление основных государственных услуг имеет решающее значение для благополучия жителей. Резкое ухудшение основных услуг будет иметь долгосрочные последствия: массовая миграция, потеря знаний, плохие результаты в отношении здоровья, отсутствие адекватных сетей социальной защиты, среди прочего. Устойчивый ущерб человеческому капиталу возместить очень сложно. Возможно, этот аспект ливанского кризиса делает ливанский эпизод уникальным по сравнению с другими глобальными кризисами.
История последних 40 лет финансовых кризисов
Рынки, несмотря на их коллективный опыт, очевидно, обречены на повторение истории, поскольку иррациональное изобилие сменяется столь же иррациональным отчаянием.Периодические приступы хаоса — неизбежный результат.
Финансовые кризисы были неприятной частью отрасли с момента ее зарождения. Банкиры и финансисты с готовностью признают, что в таком большом, глобальном и сложном бизнесе наивно думать, что таких событий можно когда-либо избежать. Взгляд на ряд финансовых кризисов за последние 30 лет позволяет предположить высокую степень общности: чрезмерное изобилие, слабый надзор со стороны регулирующих органов, изворотливый учет, стадный менталитет и, во многих случаях, чувство непогрешимости.
Уильям Родс работает в этой отрасли более 50 лет и пережил почти все современные финансовые кризисы, многие из которых подробно описаны в его книге «Банкир в мире». По его словам, существует общая тема стран и рынков, желающих верить в то, что они разные и что они не так связаны с остальной мировой экономикой. По его мнению, многие аспекты долгового кризиса 1982 года в Латинской Америке повторялись несколько раз, и многое из этого кризиса мы можем применить к тому, что сейчас происходит в Европе и за ее пределами.
Кризис суверенного долга Латинской Америки — 1982
Этот кризис возник, когда латиноамериканские страны, которые годами жадно поглотили дешевый внешний долг, внезапно осознали, что не могут его погасить. Главные виновники — Мексика, Бразилия и Аргентина — взяли взаймы деньги на программы развития и инфраструктуры. Их экономика процветала, и банки были рады предоставлять ссуды до такой степени, что долг Латинской Америки за семь лет увеличился в четыре раза. Когда в конце 1970-х в мировой экономике наступил спад, проблема усугубилась.Процентные ставки по выплатам по облигациям выросли, в то время как курсы латиноамериканских валют резко упали. Кризис официально начался в августе 1982 года, когда министр финансов Мексики Хесус Сильва-Херцог заявил, что страна не может оплачивать свои счета.
Потребовались годы, чтобы разобраться с кризисом, и страны Латинской Америки в конечном итоге обратились к МВФ за финансовой помощью в обмен на прорыночные реформы и программы жесткой экономии. Это также привело в 1989 г. к новому созданию облигаций Брэди, которые были разработаны для сокращения долга в этих странах путем преобразования проблемного суверенного долга в ряд различных типов облигаций.Кроме того, банки могли обменивать требования по этим долгам на торгуемые активы, что позволяло им снимать задолженность со своих балансов.
Родс вспоминает об этом напряженном периоде, но говорит, что сильное политическое руководство позволило им пережить кризис. Однако он сетует на то, что к урокам кризиса не прислушались.
«Снова и снова, будь то кризис в Азии или кризис еврозоны, мы видели, как правительствам не удавалось извлечь уроки из латиноамериканского кризиса», — сказал он.«Они неоднократно придерживались мнения, что их страны и регионы разные и уникальные, и поэтому события в других частях мира не могут преподнести им какие-либо важные уроки.
«И все же ключевые события, наблюдаемые в латиноамериканском кризисе — опасность распространения, необходимость безотлагательного и смелого политического руководства, риски банков с чрезмерной заемной средой — с тех пор были характерными чертами каждого кризиса суверенного долга».
Кризис сбережений и займов — 1980-е
Пока решение латиноамериканского кризиса готовилось, внутреннее решение происходило прямо на глазах у регулирующих органов США.Так называемый кризис ссуд и сбережений имел место на протяжении 1980-х и даже в начале 1990-х годов, когда более 700 ссудо-сберегательных ассоциаций в США разорились.
Эти организации выдавали долгосрочные ссуды по фиксированной ставке с использованием краткосрочных денег. По мере роста процентных ставок многие стали неплатежеспособными. Но благодаря постоянному дерегулированию при президенте Рональде Рейгане многие фирмы смогли использовать бухгалтерские уловки, чтобы заставить их казаться платежеспособными. В некотором смысле многие из них напоминали схемы Понци.
Правительство отреагировало на это набором нормативных актов, названных Законом о реформе, восстановлении и правоприменении финансовых институтов 1989 года. Хотя закон ужесточил правила для ссудо-сберегательных учреждений, он также возложил на Фредди Мак и Фанни Мэй больше ответственности за поддержку ипотечных кредитов для малообеспеченных слоев населения. частные лица.
Уильям Блэк — это тот, кто слишком хорошо помнит кризис ссуд и сбережений. В 1980-е годы он занимал должность директора по судебным разбирательствам в Правлении Федерального банка жилищного кредитования и заместителя директора Федеральной корпорации по страхованию сбережений и ссуд.Он сыграл важную роль в расследовании дела одного из самых известных негодяев ссудо-сберегательных касс, Чарльза Китинга, который, как известно, прислал служебную записку, в которой он хотел смерти Блэка.
По мнению Блэка, этот акт не зашел достаточно далеко и во многих отношениях способствовал продолжению и расширению хищнического кредитования, которое в конечном итоге стало огромным фактором финансового кризиса 2008 года.
«Кредитный кризис является продолжением ссудно-сберегательного кризиса», — сказал он. «Дело не в том, что они ничего не сделали, а в том, что они отменили все, что работало.Они могли подумать: «Мы видели это раньше, это плохо, это катастрофа», и у нас были правила, которые работали, и их можно было бы переустановить ».
Когда его спросили, почему правительство решило кризис ссудо-сберегательного сектора в какой-то степени еще меньше регулировать отрасль, и почему такие люди, как Китинг, утверждают, что чрезмерное регулирование было причиной кризиса ссудно-сберегательного сектора, он отвечает: «Одна из них — идеология. Они ненавидят любое вмешательство правительства. Во-вторых, представьте, что вы отвечаете на … вопрос, почему никто из вас не понял этого правильно? Вам 55 лет, вы собираетесь сказать: «Извините, все, что я когда-либо говорил, писал и над чем работал, — неправда? И все, что я сказал, создало криминогенную среду? А у меня, кстати, нет полезных навыков »? Может быть, так сказал бы один из 1000, но это маловероятно.”
Обвал фондового рынка — 1987
Несмотря на потрясение, вызванное кризисом сбережений и займов, до принятия Закона 1989 года произошли еще два кризиса. Самым запоминающимся был крах фондового рынка 1987 года. В так называемый «черный понедельник» мировые фондовые рынки рухнули, в том числе в США, где индекс Доу-Джонса потерял 508 пунктов или 23% своей стоимости. Причины все еще обсуждаются. Во многом виноват рост программной торговли, когда компьютеры быстро совершали большое количество сделок.Многие из них были запрограммированы на продажу, когда цены упали, что привело к обвалу по собственной воле.
Роджер Ибботсон, профессор финансов Йельского университета и председатель Zebra Capital, много писал об аварии. Он вспоминает, как вел занятия, когда это происходило, и каждые несколько минут к его классу приходил новый ученик, говоря, что рынок достиг еще одного минимума.
«Всю неделю царил хаос», — сказал он. «На фьючерсном рынке царил беспорядок, но вы действительно могли бы хорошо заработать, если бы рискнули.Многие люди пытались открыть брокерские счета, чтобы воспользоваться некоторыми оценками ».
Тем не менее, он вспоминает, что одной из самых странных составляющих такой серьезной аварии было то, насколько мало эффекта она, казалось, имела. В конечном итоге это было недолгим событием. В ноябре рынок продолжал падать, но к декабрю вырос и закончил год положительно. Ибботсон говорит, что в основном все вернулось на круги своя. Было внесено несколько изменений, в частности, введение автоматических выключателей, которые могли остановить торговлю, но помимо этого многие люди просто пожали плечами и вернулись к зарабатыванию денег.
Обвал мусорных облигаций — 1989 г.
Следующим был обвал мусорных облигаций в 1989 г., который привел к значительной рецессии в США. Есть некоторые разногласия относительно того, чем это было вызвано, но большинство указывает на крах выкупа UAL за 6,75 млрд долларов США в качестве основного спускового механизма. Другие указывают на фиаско Ohio Mattress, сделку, которая стала известна как «горящая кровать» и по-прежнему считается одной из худших сделок в современных финансах. Кульминацией краха считается крах компании Drexel Burnham Lambert, которая была вынуждена обанкротиться в начале 1990-х годов, во многом из-за ее активного участия в бросовых облигациях.Когда-то он был пятым по величине инвестиционным банком в США.
Тед Трумэн, в настоящее время старший научный сотрудник Института международной экономики Петерсона, в то время был директором отдела международных финансов Федеральной резервной системы. Он вспоминает, что кризис имел тот же оттенок, что и недавний финансовый кризис и кризис суверенного долга, когда банки находились под водой, а правительству приходилось спасать различные учреждения, чтобы предотвратить дальнейшие проблемы.
«По сути, в то же время вы пережили последнюю фазу кризиса ссудно-сберегательного фонда», — сказал Трумэн.«В какой-то степени это была фаза зачистки. Бытует мнение, что всякий раз, когда происходит спасение, это побуждает людей рисковать. Это проблема морального риска. Но я думаю, что это немного несправедливо, потому что большинство людей, которых спасают, платят высокую цену в процессе. Система спасает не виновных. Репутация запятнана ».
Кризис текилы — 1994
В 1994 году внезапная девальвация мексиканского песо спровоцировала то, что стало известно как кризис текилы, который перерастет в массовый кризис процентных ставок и приведет к краху облигаций.Аналитики считают, что кризис спровоцирован изменением экономической политики Мексики, когда новый президент Эрнесто Седильо снял жесткий валютный контроль, введенный его предшественником. Несмотря на то, что контроль обеспечил определенную стабильность рынка, он также оказал огромное давление на финансы Мексики.
До Седильо банки ссужали большие суммы денег по очень низким ставкам. В связи с восстанием в бедном южном штате Чьяпас, которое увеличило премию за риск в Мексике, стоимость песо упала почти на 50% за одну неделю.
Правительство США предоставило финансовую помощь в размере 50 миллиардов долларов США в виде гарантий по кредитам. Доходность мексиканского долга выросла до 11%, а активность на рынках капитала прекратилась не только в Мексике, но и во всем регионе, особенно в Аргентине, где доходность достигла 20%. Он также поразил рынки во всем развитом мире.
В конце концов курс мексиканского песо стабилизировался, и экономика страны вернулась к росту. Три года спустя он смог погасить все свои ссуды Казначейства США.
Мартин Иган, глава отдела первичных и исходных рынков BNP Paribas, а также глава отдела фиксированного дохода компании в Великобритании, говорит, что из кризисов, которые он пережил, этот кризис особенно выделяется.
«1994 год еще довольно яркий. Многочисленные повышения ставок, включая движение вверх на 0,75 базисного пункта 16 ноября, когда ФРС пыталась контролировать инфляционное давление, привели к резкому обвалу рыночной активности », — сказал Иган.
«Если вы посмотрите на то, что происходит сейчас, вы увидите, что чувствительность к изменениям ставок всегда присутствует, и рынки любят быть заметными.В то время мы знали, что процентные ставки необходимо повышать, но скорость и стремительность этого движения надолго подорвали рынок, и мы стали свидетелями резкого обвала объемов и серьезного напряжения в финансовой системе.
«Уверенность в конце концов начала восстанавливаться, но она была жестокой, потому что втянула рынки в ужасно оборонительный режим. Это был один из самых проблемных лет в истории фиксированного дохода. Это напомнило всем участникам, что на кону реальный мир и реальная экономика.
Азиатский кризис — 1997–1998 годы
Спустя более 15 лет после латиноамериканского долгового кризиса 1982 года история действительно повторится в Азии. В июле 1997 года валюта Таиланда, бат, рухнула, когда правительство было вынуждено разместить ее на открытом рынке. У страны была огромная задолженность перед иностранными организациями, которую она не могла выплатить даже до того, как курс валюты резко упал. Подобно тому, что произошло в Латинской Америке в 1980-х годах и в современной Европе, кризис распространился по региону, затронув также Южную Корею, Индонезию, Лаос, Гонконг и Малайзию.Родс говорит, что он потратил много времени, предупреждая азиатские правительства о рисках, с которыми они сталкиваются, но что его опасения по большей части игнорировались.
«Азиаты сказали мне:« Мы отличаемся от Латинской Америки, потому что у нас есть азиатские ценности, потому что мы больше работаем и у нас есть культура сбережений », — сказал Родс. «Но они были вовлечены в одну и ту же практику чрезмерного кредитования потребительской сферы и недвижимости. Во всех этих кризисах есть одно и то же явление: людям нравится думать, что они разные и что опыт других стран к ним неприменим.”
Кризис, безусловно, застал многих врасплох. Большинство азиатских правительств считали, что у них есть правильная экономическая политика и политика расходов, но, тем не менее, кризис потребовал помощи МВФ в размере 40 миллиардов долларов. Лишь год спустя, в 1998 году, в России случился кризис, близкий к точному копированию.
Пузырь доткомов — 1999–2000 гг.
Рынки снова забудут уроки прошлого пузыря доткомов и последующего краха в 2000 году. Как и в большинстве кризисов, этому предшествовал бычий натиск в один сектор.В данном случае это были акции, связанные с технологиями и интернетом. Физические лица в одночасье стали миллионерами благодаря таким компаниям, как eBay и Amazon. Истерия достигла такой степени, что тот неудобный факт, что немногие из этих компаний зарабатывали деньги, почти не имел значения. К 2000 году, однако, игра закончилась. Экономика замедлилась, а повышение процентных ставок ослабило легкие деньги, которые поддерживали эти компании. Многие доткомы разорились и были ликвидированы.
Кей Штеффен, глава синдицированного и корпоративного брокерства в DZ Bank, участвовал в выводе на рынок более 80 из этих компаний.Он считает, что крах доткомов был просто случаем неконтролируемого пищевого безумия и симптомом лежащей в основе иррациональности рынка.
«Все знали, что это было чем-то неустойчивым, но не всегда легко придерживаться этой точки зрения и сопротивляться всем различным группам, которые хотят присутствовать на рынке», — сказал он. «Я считаю, что это естественное поведение людей. Мы видим, что это происходит каждые несколько лет в различных сегментах рынка. Мы видим, что это происходит сегодня в некоторых облигациях.Люди ищут доходность, и если они видят купон на 7%, они не обращают внимания на то, что за этим стоит ».
Мировой финансовый кризис — 2007–2008 годы
Еще более тяжелый кризис поразил финансовые рынки всего мира лишь через несколько лет. Во многих отношениях он все еще не закончился, и миллиардные убытки и замедление роста мировой экономики проявились в нынешнем европейском кризисе суверенного долга. Он привел к краху ряда крупных финансовых институтов и многими экономистами считается худшим кризисом со времен Великой депрессии.Хотя причин множество, основным спусковым механизмом считается крах рынка жилья в США.
Жан-Пьер Мустье был в авангарде кризиса в качестве главы корпоративного и инвестиционного банка Societe Generale и должен был справиться с последствиями торговых убытков мошеннического трейдера Жерома Кервеля на сумму 4,9 млрд евро. По его мнению, кризис изменил банковское дело к лучшему, и он является сторонником новых правил, а также более простых бизнес-структур.
«В определенной степени люди стали слишком зависимы от моделей», — говорит Мустье, который сейчас возглавляет CIB в UniCredit.«Кризис неожиданно показал, что нельзя полагаться только на модели, а больше на здравый смысл. То, что вы делаете, должно быть связано с реальностью. Я думаю, что сочетание подхода Базель III и коэффициента левериджа на самом деле хорошо, но я также думаю, что урок, который мы извлекли, заключается в том, что давайте использовать здравый смысл, а не слепо принимать модели ».
Извлеченные уроки?
Суждено ли финансовой истории повториться? Казалось бы, это результат того, как функционируют рынки. Бум вызывает чрезмерный интерес и завышенные цены.Последовавшая авария приводит к введению правил в стиле «никогда не повторится», только для того, чтобы всплыл еще один кризис, иногда уже в следующем году. Совсем недавно мир столкнулся с европейским кризисом суверенного долга — проблемой, которая, кажется, никогда не может полностью исчезнуть и, похоже, усугубляется с каждой последующей многомиллиардной финансовой помощью.
Родс утверждает, что многих из этих инцидентов можно избежать, но во многих отношениях важнее то, как они разрешаются. Прежде всего, он рассматривает сильное политическое руководство как один из наиболее важных элементов наряду с грамотным планом, который население сочтёт хорошим в долгосрочной перспективе.
«Одна из вещей, которая очевидна во всех кризисах, — это то, что сильное руководство имеет решающее значение», — говорит он. «Если взять некоторые международные примеры, такие как Бразилия в 1994 году, Южная Корея в 1998 году и Турция в 2001 году, главы государств и министры финансов продали свои программы своим гражданам, заявив, что, хотя они включали жесткие меры, они были хорошо спланированы и приведут к к росту — и они это сделали. Такого лидерства в Европе нет ».
<версия-расширения-данных объекта = "0.4.0.129 "data-install-updates-user-configuration =" true ">
Глобальный финансовый кризис — Новости, исследования и анализ — Разговор — стр. 1
Профессор экономики, UNSW
Пэт МакКоннелл — друг разговора.
Приглашенный научный сотрудник Центра прикладных финансов Университета Маккуори, Университет Маккуори
Директор и профессор Австралийско-китайского института отношений (ACRI), Сиднейский технологический университет
Профессор, UTS Business, Сиднейский технологический университет
Профессор экономики Сиднейского университета
Главный научный сотрудник Мельбурнской школы бизнеса
Адъюнкт-профессор международных отношений Австралийского национального университета
Профессор и председатель Института налоговой и трансфертной политики Школы государственной политики Кроуфорда Австралийского национального университета
Профессор организационного поведения, Школа бизнеса Касс, Сити, Лондонский университет
Научный сотрудник Мельбурнского университета
Старший преподаватель экономики, Открытый университет
Профессор IPE, директор Исследовательского центра политической экономии городов (CITYPERC), Сити, Лондонский университет
Старший преподаватель экономики, Ланкастерский университет
Старший преподаватель банковского дела и финансов Университета Квинсленда
Как десятилетие финансовых кризисов изменило мир: Туз, Адам: 9780670024933: Amazon.com: Книги
Глава 1
«Не тот кризис»
5 апреля 2006 года молодой младший сенатор от Иллинойса Барак Обама взял тайм-аут от обсуждения ядерной сделки с Индией на Капитолийском холме, чтобы присутствовать на открытии нового здания. проект аналитического центра в Брукинге. Институт Брукингса по праву считается самым влиятельным исследовательским центром в области социальных наук в мире. Появление Обамы в Брукингсе было прослушиванием, которое определило его президентство.Основной доклад, который он произнес, был посвящен новой инициативе — Гамильтонскому проекту, запущенному Робертом Рубином, одним из лидеров Демократической партии. Рубин олицетворял связь, установившуюся в 1990-х годах между центристскими демократами и глобально мыслящими банкирами, которые изменили повестку дня американской экономической политики. В 1993 году Рубин сместился со своего поста на вершине Уолл-стрит в качестве сопредседателя Goldman Sachs и стал первым главой Национального экономического совета, который Билл Клинтон создал в качестве аналога Совета национальной безопасности.Через два года Рубин был назначен министром финансов. Вместе с Рубином на встрече в Брукинге в апреле 2006 года председательствовал молодой экономист по имени Питер Орзаг, также ветеран администрации Клинтона, который впоследствии стал директором по бюджету Обамы. Именно из ветеранов казначейства Рубина Обама наберет практически всю свою экономическую команду в 2008 году. За двенадцать месяцев до финансового кризиса, за два с половиной года до прихода Обамы к власти, запуск проекта Гамильтона представляет мировоззрение некоторых из его самых влиятельных советников в микромире.Он показывает как то, что они могли видеть, так и то, что не могли.
I
Вернувшись в мир бизнеса в 1999 году, Рубин беспокоился о дрейфе в Вашингтоне. Глобализация была центральной проблемой 1990-х годов. В новом тысячелетии было тем более. Но через два года после второго президентского срока Буша политика республиканской администрации подвергала Америку риску. Вместо того, чтобы ослаблять давление глобальной конкуренции, они разделяли американское общество.Это могло спровоцировать как реакцию антиглобализации, так и катастрофический финансовый кризис, который поставил бы под сомнение денежно-кредитную стабильность Америки и положение доллара в мире.
Не то чтобы Рубин и его окружение плохо справлялись с миром глобализации. После казначейства Рубин ушел в влиятельную синекуру в качестве неисполнительного председателя совета директоров Citigroup. Орзаг, который начинал свою карьеру, перебрасываясь в академические, правительственные и консалтинговые круги, со временем тоже оказался в Citigroup.Но для обычных американцев все было иначе. Были хорошие моменты. Клинтониты по-прежнему праздновали 1990-е годы и двойной бум технологий и Уолл-стрит. Но с 1970-х годов заработная плата не успевала за производительностью. Для меритократов Гамильтонского проекта было ясно, куда указывал палец вины. Американские школы не могли дать своей молодежи образование, необходимое для того, чтобы оставаться впереди всех. Первые отчеты, выпущенные Hamilton Project, изобиловали предложениями по улучшению набора учителей и более эффективному использованию детских летних каникул.Это был неидеологический, «основанный на фактах» неидеологический подход к повышению производительности, который доминировал в обсуждениях экономической политики той эпохи. Однако его цель была в высшей степени политической. Как выразился Обама в своем выступлении:
«Когда вы инвестируете в образование, здравоохранение и льготы для работающих американцев, это приносит дивиденды на всех уровнях нашей экономики … Я думаю, что если вы опросите многих людей в этом зале большинство из нас — сильные сторонники свободной торговли, и большинство из нас верит в рынки.Боб [Рубин] и я уже около года ведем споры о том, как нам, собственно, поступать с проигравшими в глобализированной экономике. В прошлом у нас была тенденция говорить: ну, послушайте, нам нужно вырастить пирог, и мы будем переучивать тех, кто нуждается в переподготовке. Но на самом деле мы никогда не относились к этой стороне уравнения так серьезно, как нам нужно. . . . Просто помни . . . [t] Здесь есть люди в таких местах, как Декейтер, штат Иллинойс, или Галесбург, штат Иллинойс, которые потеряли работу.Они потеряли медицинскую помощь. Они потеряли пенсионное обеспечение. . . . Они считают, что это может быть первое поколение, в котором их дети добиваются худших результатов, чем они ».
Это было предательством американской мечты о бесконечном подъеме, и это могло вылиться в политическую реакцию. Как выразился Обама. : «Некоторые из этого в конечном итоге проявятся в виде нативистских настроений, протекционизма и антииммиграционных настроений, которые мы обсуждаем здесь, в Вашингтоне.Так что у той работы, которая здесь проводится, есть реальные последствия. Это не бескровный процесс ».
Среди опасений по поводу глобализации и риска популистского восстания, уже очевидных в 2006 году, была одна нота экономического национализма, которую сам Обама не побоялся нанести:« Когда вы сохраняете дефицит низка и наш долг находится из рук иностранных государств, тогда мы все сможем победить ». Помимо глобальной конкурентоспособности, другой заботой, которая определяла команду Гамильтона, была проблема долга.
В качестве министра финансов Клинтона Роберт Рубин гордился тем, что превратил дефицит эпохи Рейгана в существенный профицит бюджета. С тех пор при республиканцах Америка быстро двигалась в неправильном направлении. В июне 2001 года, после краха доткомов и спорных выборов, администрация Буша снизила налоги, которые за десять лет обошлись федеральному правительству в 1,35 триллиона долларов. Это принесло выгоду ключевым избирателям, но также уничтожило излишки Рубина, и это было сделано намеренно.Республиканцы убедили себя, что профицит, как правило, способствует увеличению государственных расходов. Их подход был лицевой стороной, которую республиканские стратеги эпохи Рейгана впервые окрестили «голоданием зверя». Укрепляя снижение налогов и ухаживая за финансовым кризисом, они создали бы непреодолимую потребность сократить расходы, ограничить права на социальное обеспечение и уменьшить влияние правительства.
Проблема заключалась в том, что сокращение расходов, которое должно было последовать за снижением налогов, никогда не происходило.Теракт 11 сентября 2001 года поставил Америку на позицию войны. Администрация Буша ответила огромным увеличением расходов на оборону и безопасность. В манере, ужасно напоминающей Вьетнам, она затем погрузила Америку в трясину Ирака. В 2006 году, когда группа Гамильтона встретилась, Ирак был на грани кровавой межрелигиозной гражданской войны. Теперь вопрос был в том, как выбраться. Ирак был не только деморализующим и унизительным. К тому же это было очень дорого. Администрация Буша сделала все возможное, чтобы расходы на войну не попадали в регулярный бюджет.Так что подсчет сумм занялась кустарная промышленность экспертов Демократической партии. К 2008 году счет только по Афганистану и Ираку составлял не менее 904 миллиардов долларов. Менее консервативные оценки оценивают счет в 3 триллиона долларов. Это было определенно больше, чем Соединенные Штаты потратили на любую войну со времен Второй мировой войны.
Конечно, за это можно было заплатить. Америка была намного богаче, чем во времена Перл-Харбора. Но администрация Буша не только не собиралась отменять снижение налогов; в мае 2003 года он увеличился вдвое, введя новый раунд налоговых льгот.Учитывая, что военный бюджет был неприкосновенным, а остальные дискреционные расходы были недостаточно велики, чтобы что-то изменить, республиканцы предложили ликвидировать разрыв с помощью крайне несправедливого сокращения «пособий» на социальное обеспечение. Они, однако, не смогли пройти через Сенат, где республиканское большинство было тонким, а «умеренные» держали баланс. Именно этот затор превратил профицит бюджета Рубина в 86,4 миллиарда долларов в 2000 году в рекордный дефицит в 568 миллиардов долларов в 2004 году, которому не видно конца.
Первоначальным источником вдохновения для проекта Гамильтон послужила статья, написанная в 2004 году Орзагом и Рубином, которые забили тревогу.Во-первых, дефицит Буша приведет к росту процентных ставок и сокращению частных инвестиций. Дальше таился гораздо более серьезный сценарий. «Значительный дефицит, прогнозируемый в далеком будущем, может вызвать фундаментальный сдвиг в ожиданиях рынка и связанную с этим потерю доверия как внутри страны, так и за рубежом», — сухо отметили Рубин и Орзаг. «Неблагоприятные динамические эффекты, которые могут возникнуть, в значительной степени, если не полностью исключены из обычного анализа бюджетного дефицита. Это упущение понятно и уместно в контексте небольших и временных дефицитов; однако оно становится все более неприемлемым в условиях дефицит, большой и постоянный.Постоянный значительный дефицит может серьезно и отрицательно повлиять на ожидания и уверенность, что, в свою очередь, может порождать самоусиливающийся отрицательный цикл между лежащим в основе бюджетным дефицитом, финансовыми рынками и реальной экономикой ». Короче говоря, традиционный анализ не был достаточно паническим. Что это не «серьезно развлекало» возможность того, что Америка движется к «фискальному или финансовому беспорядку».
Ветераны администрации Клинтона знали, о чем они говорят, когда они ссылались на «отрицательный цикл» «лежащего в основе бюджетного дефицита» , финансовые рынки и реальная экономика.«Это, по их мнению, то, что они унаследовали от администраций Рейгана и Буша с высокими расходами. В 1993 году, столкнувшись с распродажей на рынке облигаций, Клинтон отложил амбициозные планы стимулирования экономики. При поддержке Рубина и председателя ФРС Алан Гринспен Уменьшение дефицита стало мантрой команды Клинтона. Главному политическому советнику Джеймсу Карвиллу пришлось размышлять: «Раньше я думал, что если было реинкарнация, я хотел бы вернуться в качестве президента, или папы, или нападающего по бейсболу .400. Но теперь я хочу вернуться на рынок облигаций.Вы можете запугать всех ».
В 1980-х и 1990-х годах у так называемых« линчевателей »было свое время. Десять лет спустя они все еще были на рынке. Действительно, фонды облигаций были больше, чем когда-либо. Но Как намекнул Обама, толпу Рубинита больше всего беспокоили не внутренние инвесторы. Иностранные инвесторы были главной проблемой. Дефицит администрации Буша финансировался в подавляющем большинстве за счет покупки облигаций из-за границы. как самая безопасная инвестиция в мире.Шансов на дефолт или внезапный всплеск инфляции не было. «Но если это ожидание изменится и инвесторам будет трудно понять, как политический процесс может избежать крайних шагов, последствия могут быть гораздо более серьезными, чем предполагают традиционные оценки». Беспокоилась не только толпа Клинтона. В 2003 году внепартийное бюджетное управление Конгресса сочло уместным напомнить своей аудитории об экстремальном сценарии, когда иностранные инвесторы перестали покупать ценные бумаги США, доллар упал, а процентные ставки и инфляция взлетели.»На фоне ожиданий снижения прибыли и роста инфляции и процентных ставок фондовые рынки могут обрушиться, и потребители могут внезапно сократить свое потребление. Более того, экономические проблемы в Соединенных Штатах могут перекинуться на остальной мир и серьезно ослабить экономику США. торговые партнеры.»
Масштабы дефицита Америки сделали ее уязвимой перед давлением рынка облигаций. Тот факт, что иностранные инвесторы могли внезапно отвернуться от Treasurys, вызвал кошмар внезапной остановки внешнего финансирования дисбалансов Америки.Но подлинный ужас в этом сценарии внушала личность иностранных инвесторов. До 1980-х годов основными иностранными инвесторами в Соединенных Штатах были европейцы. Затем к власти пришла Япония с ее гигантским положительным сальдо торгового баланса. Тем не менее в новом веке он был одним из крупнейших кредиторов Америки. Но в 1990-х годах, когда рост иены и внутренняя экономика была повреждена разрушительным спадом в сфере недвижимости, конкурентная угроза Японии исчезла. С начала тысячелетия глобализация приобрела новое азиатское лицо.В апреле 2006 года, когда Обама говорил о том, чтобы не допустить, чтобы наши «долги попали в руки иностранных государств», все знали, что он имел в виду Китай и его коммунистический режим.
II
С 1970-х годов Китай был краеугольным камнем геополитики США. Никсон и Киссинджер расстроили фронты холодной войны, вырвав Китай из советских объятий. Теперь Советский Союз исчез из поля зрения, и вместе с ним исчез и европейский театр «холодной войны».Тихий океан был новым горизонтом американской мощи, а Китай — будущим соперником. Впервые после подъема нацистской Германии Соединенные Штаты столкнулись с державой, которая одновременно являлась потенциальным геополитическим конкурентом, враждебным политическим режимом и историей капиталистического экономического успеха. Тот факт, что Обама приехал на встречу в Брукингсе после переговоров о ядерной сделке с Индией, было явным совпадением. Америка искала новых союзников в Азии. Но что значило больше, чем ядерное оружие, по крайней мере, для толпы Гамильтона, так это экономика.
Администрация Клинтона привела Китай к глобализации. В ноябре 1995 года Вашингтон поддержал заявку Пекина на вступление во Всемирную торговую организацию (ВТО). Америка, конечно, делала это раньше, с Западной Европой после 1945 года, с Японией и Восточной Азией в 1950-х и 1960-х годах и с Восточной Европой в 1990-х. Открытие рынков пошло на пользу американскому бизнесу, американским инвесторам и американским потребителям. Экономические интересы Америки были настолько широко распространены, что де-факто были идентичны глобальному капитализму.К середине 1990-х Вашингтон отказался от любых прямых вызовов коммунистическому режиму Китая по поводу прав человека, верховенства закона и демократии. Вместо этого глобалисты как Демократической, так и Республиканской партий сделали ставку на то, что мощная и безличная сила коммерческой интеграции в свое время превратит Китай в послушного и подходящего «заинтересованного лица» в мировом порядке.
Рост Китая был впечатляющим. Американские инвесторы должны были получить огромные прибыли. Американские производители, такие как GM, поставили бы свое будущее на Китай.После непродолжительного шторма над Тайваньским проливом в 1995–1996 годах дипломатические отношения успокоились. Но огромные размеры Китая сделали его соперником. После разгона на площади Тяньаньмэнь в 1989 году Коммунистическая партия дала понять, что намерена не отказываться от однопартийного руководства. С тех пор он сформировал популярную идеологию, которая была столь же националистической, сколь и коммунистической. Если Вашингтон делал ставку на международную торговлю и глобализацию для «вестернизации» Китая, то Коммунистическая партия Китая приняла другую сторону ставки. Лидеры партии сделали ставку на то, что ускоренный рост не ослабит их, а укрепит их позиции в качестве успешных рулевых в захватывающем возвращении своей страны.Пекин воспользовался торговыми возможностями. Но он никогда не подписывался на полностью открытые рынки. Было решено, кто будет инвестировать и на каких условиях. Он контролировал движение денежных средств внутрь и наружу. Это, в свою очередь, позволило Народному банку Китая зафиксировать обменный курс, и с 1994 года он делал это путем привязки к доллару.
Китай был далеко не единственным в выборе долларовой привязки. Несмотря на господствующее мнение о либерализации рынка, финансовый мир не был плоским. Мировая денежная система была иерархической с ключевой валютой, долларом, на вершине пирамиды.Двадцать первый век начался с сети связанных с долларом валют, на которые приходилось c. 65 процентов мировой экономики (по ВВП). Те валюты, которые не были привязаны к доллару, как правило, были привязаны к евро. Часто привязка была признаком слабости. Во многих случаях обменный курс устанавливался на уровне желательного завышенного курса. Это дало краткосрочные преимущества. Это сделало импорт дешевым. Местные олигархи могли со скидкой скупать престижную зарубежную недвижимость. Но это также таило в себе огромный риск.Колышек мог сломаться, и часто это происходило с треском. Видимость стабильности, обеспечиваемая фиксированным обменным курсом, способствовала притоку большого количества иностранных средств, что помогло стимулировать внутреннюю экономическую активность, создав несбалансированный торговый счет, финансируемый из-за рубежа. Банки, служившие каналом для иностранных средств, процветали. Это создало кризис. Когда международные инвесторы потеряли доверие, результатом стала катастрофическая внезапная остановка. Тогда валютные резервы центрального банка истощатся, и у него не останется иного выхода, кроме как отказаться от валютной привязки.Стабильность уступит место катастрофической девальвации. Спасутся те, кто первым выведет свои деньги. Тем, кто занимал в иностранной валюте, грозит банкротство.
Ливанский кризис среди самых сильных в мире с 1850-х годов: Всемирный банк
Дата выдачи: Изменено:
Экономический коллапс Ливана, вероятно, войдет в число худших мировых финансовых кризисов с середины 19 века, говорится в отчете Всемирного банка, опубликованном во вторник.
В докладе прогнозируется, что экономика Ливана сократится почти на 10 процентов в 2021 году, и подчеркивается, что «на горизонте нет четкой поворотной точки».
Ливан объявил дефолт по своему долгу в прошлом году, валюта потеряла около 85 процентов своей стоимости, а бедность опустошает страну, когда-то считавшуюся маяком процветания в регионе.
«Экономический и финансовый кризис, вероятно, войдет в десятку, а возможно, и в первую тройку самых серьезных кризисных эпизодов в мире с середины девятнадцатого века», — говорится в отчете.
В последнем отчете Всемирного банка «Ливан об экономическом мониторинге», озаглавленном «Ливан тонущий: в тройку лидеров», говорится, что такие жестокие экономические коллапсы обычно являются результатом войны.
В полном обвале экономики Ливана за последние 18 месяцев многие обвиняют коррупцию и бесхозяйственность наследственной политической элиты страны.
«Политическая реакция руководства Ливана на эти вызовы была крайне неадекватной», — говорится в отчете.
Правящий класс Ливана не смог отреагировать на самую серьезную чрезвычайную ситуацию в стране за последнее поколение, которая усугубилась пандемией коронавируса и разрушительным взрывом в порту Бейрута в августе прошлого года.
«Ухудшение социально-экономических условий чревато системными сбоями на национальном уровне с региональными и потенциально глобальными последствиями», — заявил Всемирный банк.
Международный валютный фонд предложил помощь, но политические бароны страны не смогли даже сформировать правительство, которое могло бы провести реформы, от которых зависит иностранная помощь.
— «Социальные беспорядки» —
«С учетом чрезвычайно высокой неопределенности, реальный ВВП, согласно прогнозам, сократится еще на 9.5 процентов в 2021 году », — заявил Всемирный банк, разбивая любые надежды на быстрое восстановление.
По данным денежно-кредитного учреждения, экономика сократилась на 6,7 процента в 2019 году и на 20,3 процента в 2020 году.
Решения, предлагаемые властями Ливана Наибольший выбор в пользу облегчения финансового кризиса возложил большую часть бремени на мелких вкладчиков.
В отчете содержится предупреждение о «потенциальных причинах социальных волнений» в стране с историей конфликтов и нестабильности.
«Все более тяжелые социально-экономические условия». экономические условия рискуют системными сбоями на национальном уровне с региональными и потенциально глобальными последствиями », — говорится в сообщении.
Обанкротившееся государство не в состоянии оплатить многие из своих счетов, и министр энергетики Ливана Раймонд Гаджар предупредил, что электроснабжение становится критическим и что к концу июня страна может погрузиться в полную темноту.
«Резкое ухудшение основных услуг будет иметь долгосрочные последствия: массовая миграция, потеря обучения, плохие показатели здоровья, отсутствие адекватных систем социальной защиты, среди прочего», — говорится в отчете.
«Необратимый ущерб человеческому капиталу будет очень трудно восстановить», — сказал Всемирный банк Lebanon Economic Monitor, чей предыдущий отчет был озаглавлен «Преднамеренная депрессия».
«Возможно, этот аспект ливанского кризиса делает ливанский эпизод уникальным по сравнению с другими глобальными кризисами», — говорится в сообщении.
Некоторые учителя в Ливане в настоящее время зарабатывают менее 200 долларов в месяц, врачи все чаще ищут работу за границей, и многие студенты больше не могут позволить себе обучение в университете.
© AFP 2021
Мировой финансовый кризис | SpringerLink
Об этой книге
Введение
С 1990 г. крупные банковские и текущие кризисы произошли во многих странах мира, включая Мексику и Латинскую Америку в 1994-95 гг., Восточную Азию в 1997-98 гг., А также Россию и Бразилию в 1998 г., что повлекло за собой большие издержки как для отдельных стран. переживают кризисы и другим народам.В результате экономисты и лица, определяющие политику, приложили значительные усилия для выявления причин этих кризисов и разработки программ, направленных как на предотвращение подобных кризисов в будущем, так и на минимизацию затрат, когда они действительно возникают. Эти исследования выходят за рамки национальных границ и проводятся отдельными исследователями и организациями в определенных странах, а также международными организациями.
В этой книге собраны статьи и комментарии участников дискуссии, представленные на конференции, организованной Федеральным резервным банком Чикаго и Банком международных расчетов в Базеле, Швейцария, и состоявшейся в Чикаго в начале октября 1999 года.Целью конференции было выявить и обсудить уроки, которые следует извлечь из этих кризисов. Обсуждаемые темы включали обзоры кризисов в отдельных странах и регионах; анализ ответных мер политики как пострадавших стран, так и официальных международных организаций; что было извлечено из этих кризисов; реформа страхования вкладов; дизайн регулирования банковского капитала; роль банковского надзора и регулирования; и будущее официальных международных финансовых институтов, таких как Международный валютный фонд и Всемирный банк.В конференции приняли участие широкий круг экспертов из академических кругов, промышленности и регулирующих органов из более чем двадцати пяти стран.
Ввиду своевременности конференции и обширного опыта участников статьи в этой книге должны представлять значительный интерес как для изучающих финансовые кризисы, так и для национальных и международных политиков.
Ключевые слова
Asia Banking Бразилия Восточная Азия Россия
Редакторы и сотрудники
- Джозеф Р.Бисиньяно
- Уильям К. Хантер
- Джордж Г. Кауфман
- 1.Банк международных расчетовШвейцария
- 2.Федеральный резервный банк Чикаго, США