Причины и последствия финансового кризиса 2019: Финансово-экономические кризисы последних десятилетий и их влияние на экономику России

29.01.2000 alexxlab

Содержание

Мировой экономический кризис — когда он наступит и как отразится на зерновом и элеваторном рынках Украины? —

Аналитики всего мира говорят о высокой вероятности наступления мирового экономического кризиса в 2020 году. Наша редакция обратилась к ведущим специалистам зернового и элеваторного рынка Украины с просьбой спрогнозировать дату начала кризиса, объяснить его причины, а также описать вероятные сценарии «кризисной жизни» для отечественных зерновиков.

Свои прогнозы нам предоставили директор ООО «Вариант Агро Строй» Алексей Грушко, коммерческий директор «Grain Alliance» Таир Мусаев, президент УЗА Николай Горбачев и трейдер, аналитик OLAM Ukraine LLC Роман Русаков.

Алексей Грушко — Элеваторный рынок Украины в условиях кризиса продолжит свое развитие

Алексей Грушко

Думаю, что мировой кризис неизбежен. Аналитики называют разные даты его наступления — от 2020 до 2022 года. Я придерживаюсь мнения, что кризис возможен в конце 2020 или начале 2021 года, потому как определенные предпосылки к этому есть — в мире идет постоянное снижение стоимости ресурсов, в первую очередь, финансовых.

Поэтому корректировки стоимости должны произойти. Эти корректировки частично происходят в плановых показателях, но в глобальном масштабе их проводят через экономические кризисы.

Ситуация в мировой экономике находится в нестабильном положении, что, с высокой степенью вероятности, дает основания предполагать, что мировой экономический кризис все-таки наступит. В большей части об этом свидетельствует экономическое состояние США, стран Европы и Азии. К тому же, не стоит забывать и о политической составляющей, которая также влияет на глобальную экономику. Политическая ситуация внутри Америки меняется, и неизвестно, какие внешние векторы Штаты зададут в будущем. Эти векторы во многом часто меняются — по отношению к тому же Китаю и т.д.

Любой мировой кризис в первую очередь влияет на стоимость кредитных ресурсов. Для Украины в целом этот процесс повлияет на стоимость кредитных реформ, что станет причиной сокращения инвестиций в страну. Те же инвестиции, что все-таки придут на украинский рынок, будут с более высокими процентами.

Такая ситуация приведет к снижению производства.

Финансовые ресурсы подорожают во всем мире, потому как сегодняшнее снижение их стоимости зачастую экономически необоснованно. Оно имеет искусственную природу. И та же Америка выдает на рынки все больше и больше финансов, но мы же понимаем, что эти финансы должны чем-нибудь подкрепляться. А если подкрепления нет — произойдет корректировка, в нашем случае — за счет мирового кризиса.

Элеваторный рынок Украины в условиях кризиса продолжит свое развитие. Ведь мы же не станем меньше производить и продавать зерна. Просто рынок немного переформатируется. И трейдерам, чтобы оставаться конкурентоспособными, все равно придется инвестировать в развитие элеваторов. Урожаи растут год от года, дефицит элеваторов в стране существует, поэтому число зернохранилищ будет расти.

К тому же, в случае открытия рынка земли в Украине, компании, которые останутся работать в сельхоз бизнесе, тоже будут строиться. А года через 2-3 мы увидим рост строительства маленьких фермерских элеваторов — на 2-3-4-5 тысяч тонн. И первой начнет строительство маленьких зернохранилищ Западная Украина. Во времена СССР там почти не выращивали зерно, поэтому элеваторных мощностей региону не хватает. К тому же, там имеются и логистические проблемы с доставкой зерна в экспортные хабы. Эта ситуация заставит фермеров Западной Украины довольно активно строить небольшие зернохранилища.

Позже к западноукраинским фермерам присоединятся их коллеги из Центра и Востока страны. А вот в Южном регионе фермерам такие элеваторы не очень нужны, там будут уходить в сторону быстрых отгрузок в порты. Но я думаю, что на Юге в радиусе 200 км от портов трейдеры начнут строить новые линейные элеваторы.

Таир Мусаев — Большинство крупных компаний остановят инвестиции в элеваторы

Таир Мусаев

Вся Украина, и ее зерновая отрасль в частности, являются частью мировой глобальной экономики — это не секрет. И если в мировую экономику придет кризис, то Украина в целом и украинские зерновики в частности также почувствуют на себе его последствия. Аналитики сообщали о возможном начале этого явления в 2019 году, сейчас говорят, что кризис ожидается в 2020. Когда же он все-таки наступит — вопрос глобальный, поэтому на него нет простого ответа.

Что такое экономика? Существует множество формулировок, но та, которая мне с институтской скамьи въелась в память и до сих пор я ее повторяю — это наука об удовлетворении неограниченных человеческих потребностей за счет ограниченных ресурсов. К ограниченным ресурсам относится рабочая сила, капитал и земля со всеми ресурсами. В американской формулировке иногда добавляют предпринимательскую жилку, как четвертый ограниченный ресурс. Но классическая экономика признает первые три.

Что такое экономический кризис? Если в двух словах — это значительный спад производства.

Соответственно, в этих двух определениях мы видим: кризис возможен в обществах, в которых есть производство и есть его спад.

Классическая школа экономики говорит о том, что спад возможен из-за перепроизводства, из-за глобальных разрывов между производством и потреблением и других менее значимых факторов. Есть ли эти факторы сейчас на глобальной экономической арене? Конечно, да.

Один из факторов, о котором все знают с 2018 года — это взаимоотношения Китая и Америки. За этими взаимоотношениями мы в Украине следили через призму сельского хозяйства, сельскохозяйственной продукции и цен на неё на мировых рынках. 15 января была подписана первая фаза торговой сделки. Что значит “первая” и сколько их еще будет — никто не понимает. Рынки хотя немного и успокоились, но всё же до сих пор под давлением ситуации.

Также мы видим, что спад промышленного производства в Китае происходит. Насколько я понимаю, рост китайского ВВП будет в пределах 5,5-5,8% и это ещё оценки до вспышки коронавируса. В сравнении с 10% в начале 2010-х и 7% в конце декады в Китае — это огромный спад. Куда денутся излишки продукции производства? Скорее всего, будут остановки заводов и фабрик.

Есть и еще один фактор. После кризиса 2008 года американская Федеральная Резервная Система и Европейский центральный банк ввели политику качественного и количественного смягчения — если сильно упростить, то смысл заключался в печатании огромного количества денег и выкупе ценных бумаг.

Если не ошибаюсь, около 4 триллионов долларов в Америке и столько же в Еврозоне были влиты в финансовые рынки с целью через определенные инструменты дойти до реального сектора экономики и субсидировать производство. Среди прочего по прошествии времени эти дешевые деньги пошли на реализацию проектов с низкой окупаемостью, а то и вовсе без нее.

Итак, у нас есть первый фактор — китайско-американские отношения, две огромнейшие экономики, которые побили горшки. Второй фактор — наследие предыдущего экономического кризиса; и в попытках потушить пожар предыдущего кризиса, фактически запущенный механизм потенциального нового кризиса.

Отвечая на вопрос, так будет ли экономический кризис и когда, предлагаю вспомнить, что у потенциального кризиса есть еще технические индикаторы. Они постоянно меняются, но многие аналитики смотрят именно на такой фактор, как кривая пересечения долгосрочных облигаций и краткосрочных. Облигации Госрезерва государственного займа Америки являются показательными.

Когда краткосрочные облигации становятся дороже долгосрочных — это показатель риска. Инвесторы верят в то что кризис в краткосрочной перспективе высоковероятен. И после такого пересечения кривых, в среднем, в течение 2 лет наступает кризис. Такое пересечение произошло, если не ошибаюсь, летом 2019.

Поэтому говорят — в 2020 году, скорее всего, мировой экономический кризис наступит. Технические и фундаментальные показатели говорят о том, что он должен быть. Очень возможно, что это будет вторая половина 2020 — первая половина 2021 года.

Плохо это или хорошо? Для макроэкономики — плохо, но медицинское кровопускание иногда необходимо. Для Украины в частности, мне кажется, это может быть хорошо, если правильно управлять данным процессом. Я смотрю на это как на потенциальное окно возможностей для страны. Украина — сырьевая держава. Да, сырьевые цены скорее всего просядут, но в итоге мы будем вынуждены больше вкладывать в переработку, т.к. сырье будет дешевым и менее востребованным.

Наличие сырья и рабочей силы — образованной, но при том не самой дорогой, могут наконец-то привлечь значительные внешние деньги в экономику. Это все при условии правильной государственной политики, конечно. Вы видите, что происходит с государственным займом в Украине — он падает в цене, падает стремительными темпами. Это говорит о том, что внутренние и внешние инвесторы положительно оценивают изменения в стране. С такой тенденцией, если тренд продержится полгода, займы будут в валюте очень конкурентными. А дешевые деньги — это главная составная возможностей внутренних инвестиций. Это позволит Украине в период мирового кризиса иметь дополнительные условия для получения добавленной стоимости и вертикализации производства.

Для элеваторной отрасли в Украине, к сожалению, новый кризис может иметь прямые негативные последствия. Помимо самого кризиса, есть второй фактор — рынок земли. Нынешняя украинская власть очень целенаправленно движется к тому, чтобы закон об открытии рынка земли был принят. И если он будет вовремя принят, то инвесторы, которые могли бы вложить деньги в элеваторы, могут направить финансовые потоки в землю. Все-таки, при ограничении доступа иностранцев, финансовый ресурс внутри страны сильно ограничен.

К тому же, из-за стремительного укрепления курса гривны в прошлом году сельское хозяйство Украины потеряло очень много денег. Это тоже те самые потенциальные инвестиционные ресурсы, которые также будут удержаны. Я думаю, что большинство крупных компаний остановят инвестиции в элеваторы.

Элеваторная отрасль должна будет адаптироваться. Как я уже отмечал ранее, любой кризис — это новые возможности. А наши возможности — маленькие и средние фермеры, которые по-прежнему не хотят переплачивать за ж/д логистику, не хотят переплачивать за неэффективные элеваторы в округе. Они могут поставить себе небольшой силос на 5 тысяч тонн или два по 2,5. И вот эта та ниша, которая будет все больше и больше развиваться.

Сейчас капиталы маленького и среднего фермера позволяют им пойти в строительство мини-элеваторов. И многие из них, я думаю, примут данное решение. Особенно, если рынок земли позволит им выкупить участки, которые они обрабатывают. Тогда следующей объективной инвестицией для них будет элеваторное хранение. Может быть не сразу, не в первый год, но проектные работы и обсуждения должны будут начаться. А это позволит производителям элеваторного оборудования, чувствуя уверенность в будущих заказах, продолжать инвестировать в производство.

Конечно, не лишней была бы поддержка экспорта со стороны профильного агентства.

А вот портовые мощности, по моему мнению, пока что придержат рост. Мне кажется, что потребность в росте портовых мощностей есть, но не сиюминутная, скорее — в течение ближайших 10 лет. И конечно, новый виток экономического цикла повлияет на отношение производителей элеваторного оборудования и рынка, проверит их надежность. Я очень надеюсь, что производители не будут пытаться удешевить оборудование за счет качества, чтобы не потерять репутацию, которую они годами зарабатывали.

Николай Горбачев — потери будут

Николай Горбачев

Все ожидают кризиса, а он все не приходит… Все думают что станет причиной/поводом и готовятся, но новый кризис, вероятнее всего, придет по новым поводам. Ведь вероятность кризиса существует всегда, в силу неоднородности мирового экономического и политического пространств на планете.

Во время кризиса больше всего страдают неразвитые (развивающиеся) экономики, и украинская экономика относится именно к этой категории. Слабое внутренне потребление, огромная зависимость доходной части от экспорта, накопленные долги и политическая нестабильность (и как следствие — недоверие инвесторов) не дадут Родине пройти без ущерба кризисную турбулентность. Поэтому потери будут.

В зерновом секторе произойдет уменьшение инвестиций в инфраструктуру, так как заемные средства будут менее доступны (по сравнению с некризисными временами), поэтому элеваторы строить будут меньше и дольше.

Кстати, по поводу причин кризиса: одной из них может стать и эпидемия мирового масштаба. А тогда спрос на импортные товары понизится, мировая торговля остынет и уменьшится, и как следствие — спровоцирует банкротство компаний в торгово-производственных цепях.

Роман Русаков — кризис подтолкнет украинский рынок к созданию более качественных проектов

Роман Русаков

Новый глобальный кризис неизбежен, главный вопрос заключается в том, когда именно он случится. Многочисленные прогнозы о сценариях финансового кризиса настолько же увлекательны, как и мелодрамы американского кинопроизводства: суть в том, что все они будут неверными, ведь международный рынок всегда оказывается менее прагматичным с приближением кризиса.

Думаю, что такого формата кризиса, как в 2007-2008 годах, в 2020 мы не увидим. Скорее это будет гибридный, растянутый период, с растущей поступательной стагнацией рынков на протяжении 2020-2021 годов. Невзирая на это, я считаю, что в той или иной форме в 2021 году у нас будут все шансы для фиксации нового биржевого кризиса Причин для этого более чем достаточно. Впадут ли США в рецессию с текущими шансами на спад в 2020 году на уровне 27%, как предсказывают опросы Bloomberg — еще не известно.

Очень интересен прогноз американского экономиста Рубини, предугадавшего прошлый кризис. Американский эксперт говорит, что нынешняя глобальная экспансия, вероятно, продолжится в следующем году, и предупреждает, что условия для глобальной рецессии в 2020 году будут созревать и дальше, тем самым накаляя неуверенность рынков.

Я склоняюсь к мысли, что кризис не будет результатом плохих торгов на бирже или потасовки на ближнем Востоке, скорее это будет «эффект домино», который умело объединит накапливающиеся трудности.

Главные факторы, которые могут стать причиной начала кризиса:

Общий объем долговой нагрузки коммерческих компаний в разы превышает докризисный уровень 2007-2008 годов. У компаний снижается выручка и одновременно растет долговая нагрузка. Риск кассового «разрыва» увеличивается, и как результат — рост количества дефолтов. И это — главный риск.
Китайский коронавирус 2020 года = «Черный Лебедь»? («Чёрный лебедь» — теория, рассматривающая труднопрогнозируемые и редкие события, которые имеют значительные последствия, — прим.ред.)
Замедление темпов роста ведущих экономик мира на фоне исчерпанной идеи монетарной политики в странах ЕС, Японии, и т.д.
Понижение индексов деловой активности в производственной сфере ведущих экономик мира. Более того, ярко выражена концентрация инноваций в области науки и технологий лишь в нескольких передовых странах. Такая ограниченность не ведет к росту производительности труда и соответственно не формирует плацдарм для роста мировой экономики.
Дисбалансы на рынках активов. Индексы фиксируют свои максимумы, напоминая нам о Пузыре доткомов 2000-2002 годов.
Торговые войны между США и Китаем, в то время как в странах Евросоюза усиливаются риски глобальной рецессии. Происходит сокращение свободных рынков, что способствует уменьшению объемов глобальной торговли.
Продолжительность экономического цикла подходит к концу.

Мировое сообщество сейчас гораздо лучше подготовлено к следующему кризису. Качественная аналитика является наиболее эффективным помощников для предотвращения локальных кризисов. Тем не менее, американский экономист Джеймс Рикардс заявляет, что мир стоит на пороге катастрофического мирового долгового кризиса, который будет хуже, чем в 2008 году.

Он предрекает, что рост долгов в развитых странах обгонит рост их экономик: соотношение долга к ВВП достигает тех уровней, когда рост долга задерживает экономический рост, а не стимулирует его, что ведет к кризису. Безусловно, монетарная политика центральных банков отодвигает международный рынок от падения, но верить в бесконечность данного процесса не приходится.

Анализ разных по своей природе финансовых кризисов за последние 100 лет показывает — ценообразование зерновых и масличных не всегда драматично следовало обвалу финансовых рынков. Так было в 2007-2008 годах: цены на зерно выросли почти в 2 раза и принесли фермерам рекордные доходы. Несмотря на то, что кризис влияет на все товарные рынки, аграрные позиции исторически доказали большую зависимость от фундаментальных факторов связанных с климатом, урожаем, низкими конечными остатками, спросом на энергоресурсы и т.д.

Поскольку Украина относится к развивающимся странам, то во время кризиса в стране ожидаемо сократятся кредитные портфели инвестиционных институтов, фондов. В большинстве финансовых учреждений вырастет число необслуживаемых и просроченных кредитов. С наступлением кризиса будет заметна более требовательная позиция кредиторов, как реакция на требования усиленного регулирования банков. Тем не менее, глядя на историю последних 5 кризисов, отмечу — состояние сельскохозяйственных кредиторов остается достаточно крепким, они в значительной степени избегают проблем, появляющихся перед финансовой отраслью.

Хотя финансовый кризис для аграрного рынка и не является угрозой, подобной рискам засухи либо потопов, тем не менее, конъюнктура рынка потерпит изменения:

Банковские сбои и сокращение внутреннего/внешнего кредитования. Учитывая специфику торговли, необходимо будет поддерживать устойчивый уровень краткосрочных кредитов, и с этим возникнут трудности.
Замедление экономического роста в результате кризиса и его последствий угрожает устойчивому росту спроса, которым сельскохозяйственные товары пользовались в течение последних лет. Поэтому весьма вероятно, что экспортная выручка сократится. Ожидаемое снижение будет обусловлено сочетанием более низких цен на сырьевые товары и сокращением спроса на эти товары в странах-импортерах.
В условиях неопределенности в отношении экономических показателей многие фермеры и землевладельцы принимают решения об аренде сельхозугодий, поэтому ожидается сокращение спроса на покупку земель.

Конечно же, в любой финансовый кризис компании имеют как негативный вариант развития, так и потенциал роста. Проекту придется быть более эффективным в контроле своих материальных и человеческих ресурсов — максимально автоматизировать свои бизнес-модели, процессы, уменьшая себестоимость произведенной продукции.

В конце концов аграрный рынок должен быть оцифрован и стать более мобильным. Диджитализация и громадный потенциал украинского IT рынка неизбежно повысят уровень развития аграрного бизнеса. Занимая ведущие позиции в экспорте сырья, Украина будет вынуждена задуматься о переходе от количества к качеству. И именно эту нишу смогут заполнить мелкие и средние фермеры. Этот процесс неизбежен, кризис подтолкнет украинский рынок к созданию более качественных проектов, в том числе продуктов переработки.

Такой же прогноз и касательно элеваторного блока. В краткосрочном периоде может уменьшиться количество новых проектов, связанных с элеваторной деятельностью и логистикой. Это будет вызвано охлаждением финансовых рынков под влиянием кризиса и как следствие уменьшение кредитных программ для развивающихся стран. Тем не менее, элеваторная инфраструктура требует плановой генеральной модернизации, и я склонен полагать, что именно в этом сегменте инвесторы будут видеть высокий потенциал возврата инвестиций, как внешних, так и внутренних.

Как видите, эксперты единодушны в том, что кризис все-таки наступит. Но у него, как у медали, имеются две стороны. Будем надеяться, что новый виток развития мировой экономики принесет Украине хорошие возможности для роста и создания новых и качественных проектов на элеваторном рынке.

Майя Муха, Elevatorist.com

Мировой финансовый кризис может ударить осенью 2019: причины и риски для Украины

Весь финансовый мир внимательно следил за выступлением главы Федеральной резервной системы Джерома Пауэлла 10 июля в конгрессе США. Тогда раздался прогноз снижения учетной ставки — это значит, что главный финансист страны видит угрозы для американской экономики. Последний раз ставку снижали накануне кризиса 2008-го года.

Учетная ставка — это своего рода газ и тормоз в автомобиле. Если банк снижает ставку — деньги становятся дешевле, зарплаты выше, люди берут больше кредитов — то есть экономика ускоряется. Но с ускорением, экономика разогревается и начинается инфляция, и чтобы ее остановить, банк, так сказать, давит на тормоза, поднимая учетную ставку.

Финансисты всего мира больше года бьют тревогу: финансовый кризис может ударить уже этой осенью. До сих пор американская экономика росла 10 лет — это рекорд за всю историю Соединенных Штатов. Но любой рост неизбежно заканчивается кризисом — таковы законы финансового мира.

Будет ли новый кризис мощнее, чем в 2008 году, зависит от того, чья экономика упадет первой, — говорят финансисты. Сегодня до сих пор продолжаются таможенные баталии между Китаем и США. В мае Штаты повысили пошлины с 10 до 25% на китайские товары стоимостью в $500 млрд. КНР в ответ повысила пошлины на 5 тыс. американских товаров, но удар Вашингтона оказался сильнее — Китай замедлил темпы развития до наименьшего показателя за 27 лет.

Сейчас смотрят

Но не успели экономисты отойти от торговой войны, как Вашингтон уже готовится начать войну валютную. По данным аналитиков, ближайшие месяцы Дональд Трамп, который давно обвиняет Китай в сознательном обесценивании юаня, планирует обрушить доллар. Это уменьшит импорт и увеличит экспорт товаров из США, сместив Китай и Европу на мировом рынке.

Следующая задача Трампа — переизбраться на президентских выборах, а это сложно сделать с больной экономикой. Поэтому сейчас ему крайне необходимо бросить «волшебную таблетку» в виде обесценивания доллара, которая отсрочит кризис до ноября 2020 года.

Читайте: Миру угрожает повторение кризиса 1998 года – Bank of America

Не меньше трясет и экономику Евросоюза. Наибольший и наиболее системный банк Европы Deutsche Bank — на пороге банкротства. Чтобы как-то удержаться на плаву, руководство финучреждения сокращает до 20 тыс. сотрудников во всех странах мира. Падение титана эксперты называют еще одним сигналом будущего финансового кризиса.

Чем это закончилось в 2008 году — мы помним. Ипотечный рынок лопнул как мыльный пузырь, банки и страховые компании терпели банкротство, были сокращены сотни тысяч человек. Новая великая депрессия сказалась и на Украине. Рекордно упал экспорт, а затем и ВВП. Национальная денежная единица рухнула с 5 до 8 грн. за доллар.

Пока же в Украине гривна существенно укрепляет позиции. Первый фактор — сезонный. Значительные поступления валюты в бюджет вызвали сбор и экспорт урожая. Во-вторых, по меньшей мере $ 500 млн принесли в казну президентские и парламентские выборы. И в-третьих — более 2 млрд дал стремительный продаже гривневых облигаций по невероятно щедрой ставке в 18%.

В Нацбанке уверяют: сегодня финансовая система Украины имеет наименьшие риски за последние годы. Инфляция, по прогнозам, до конца следующего года с нынешних 9% замедлится до 5%. В связи с этим банк даже снизил свою учетную ставку, а значит вскоре люди смогут брать дешевые кредиты.

Новый финансовый кризис: чья экономика упадет первой и чем это угрожает Украине

Но как изменится ситуация в случае нового мирового финансового кризиса — прогнозировать никто не берется. Если вспомнить 2008-й, перед кризисом доллар тоже резко упал — и это был словно отлив перед цунами. Неутешительные прогнозы относительно нового финансового кризиса подтверждают ведущие специалисты МВФ, Всемирного банка и независимые эксперты. Начаться она может из Китая, банки которого установили исторический рекорд по плохим кредитам.

Если Трамп закроет рынок для китайских товаров, то обвалиться могут десятки бюджетноформирующих компаний Поднебесной. Но у Пекина есть удар в ответ. Китай скупил американских облигаций на триллионы долларов и накопил огромную сумму в американской валюте.

Украина не сможет стоять в стороне от вероятного кризиса. Многие эксперты утверждают, что на курс гривны она повлияет не более чем на 15%. Но в условиях несущественного падения экспорта, а этого гарантировать никто не может. Наибольший удар по нашей экономике может нанести падение Китая, который импортирует украинской металлопродукции на миллиарды долларов.

Еще одним вызовом для Киева станет выплата внешних долгов. Уже к концу этого года придется заплатить почти $3 млрд. Если кризис все же произойдет, то как ее лучше пережить? Первый совет — держать средства в четырех самых стабильных валютах — долларах США и Сингапура, швейцарском франке и японской иене. Но главное — не впадать в панику и не делать резких движений. Не сбрасывать резко гривну и не вкладывать ее в сомнительные ресурсы.

К слову, Факты ICTV рассказывали о том, что мировой финансовый кризис неизбежен.

В 2019 году прогнозируется замедление темпов роста мировой экономики до 2,6 %, просматриваются серьезные риски

Электронная почта
Распечатать

Ожидается, что в 2020 году экономический рост в странах с формирующимся рынком и развивающихся странах ускорится до 4,6% по сравнению с 4% в 2019 году, однако его перспективам угрожают торговые и финансовые потрясения

ВАШИНГТОН, 4 июня 2019 года — Согласно прогнозам, в 2019 году темпы роста мировой экономики замедлятся ощутимее, чем ожидалось ранее, – до 2,6%, а затем, в 2020 году немного повысятся и составят 2,7%. Темпы роста экономики стран с формирующимся рынком и развивающихся стран в будущем году, как ожидается, стабилизируются, поскольку период финансовых трудностей в некоторых странах останется позади, однако экономическая динамика остается вялой.

Перспективы экономического роста в странах с формирующимся рынком и развивающихся странах ограничиваются вялой инвестиционной активностью, и риск ухудшения показателей более весом. Как отмечает Всемирный банк в выпуске доклада «Перспективы мировой экономики: рост напряженности, спад инвестиций» за июнь 2019 года, к числу этих факторов риска относятся рост торговых барьеров, возобновление финансовых потрясений, а также более резкий, нежели ожидалось, спад в экономике ряда крупных стран. Отрицательно влияют на прогнозы и структурные проблемы, которые ведут к ошибочным инвестиционным решениям или дестимулируют инвестиции.

«Повышение темпов экономического роста – важнейшее условие сокращения масштабов бедности и улучшения условий жизни», – подчеркнул Президент Группы Всемирного банка Дэвид Малпасс. – «В настоящее время экономическая динамика остается вялой, а повышенный уровень задолженности в развивающихся странах и слабый рост инвестиций в их экономику не позволяет странам реализовать свой потенциал. Странам настоятельно необходимо осуществлять существенные структурные реформы, обеспечивающие улучшение делового климата и привлечение инвестиций. Им также необходимо включить в число своих первоочередных задач совершенствование управления задолженностью и повышение прозрачности, чтобы новые заимствования способствовали росту экономики и инвестиций».

Ожидается, что в группе стран с развитой экономикой, особенно в зоне евро, экономический рост в 2019 году замедлится вследствие сокращения экспорта и инвестиций. Темпы роста экономики США в этом году, по прогнозам, несколько снизятся – до 2,5%, а в 2020 году замедлятся до 1,7%. В зоне евро темпы роста, как ожидается, будут колебаться в 2020-2021 годах у отметки 1,4%: слабость торговли и внутреннего спроса отрицательно скажутся на экономической активности, несмотря на продолжение ее поддержки средствами денежно-кредитной политики.

В странах с формирующимся рынком и развивающихся странах темпы экономического роста, по прогнозам, достигнут в 2019 году самой низкой отметки за четыре года – 4%, а затем, в 2020 году окрепнут до 4,6%. В настоящее время экономика ряда стран преодолевает последствия финансовых потрясений и политической неопределенности. Ожидается, что отрицательное воздействие этих факторов сойдет на нет, а рост мировой торговли – темпы которого, по прогнозам, окажутся в 2019 году самыми низкими за десять лет, прошедшие после финансового кризиса, – в определенной мере восстановится.

Скачать доклад «Перспективы развития мировой экономики» за июнь 2019 года.

«Хотя практически все страны переживают непростую экономическую ситуацию, самые внушительные проблемы стоят перед беднейшими странами – причины этого коренятся в нестабильности, географической изоляции и хронической бедности», – заявила Джейла Пазарбашиоглу, вице-президент Группы Всемирного банка по вопросам справедливого роста, финансов и институтов. – «И если этим странам не удастся выйти на траекторию ускоренного экономического роста, цель сокращения масштабов крайней бедности до уровня ниже 3 процентов к 2030 году так и останется недостижимой».

В аналитических главах доклада рассматриваются некоторые важнейшие актуальные темы:

В странах с формирующимся рынком и развивающихся странах существенно вырос государственный долг – достигнутая ценой немалых усилий тенденция к сокращению коэффициента государственной задолженности, наблюдавшаяся до финансового кризиса, теперь, по большому счету, сменилась на противоположную. Странам с формирующимся рынком и развивающимся странам необходимо соблюдать выверенный баланс между привлечением заемных средств в целях поощрения экономического роста и стремлением избежать риска, связанного с чрезмерным заимствованием.
Ожидается, что в 2020 году темпы роста экономики стран с низким уровнем дохода повысятся до 6% по сравнению с 5,4% в 2019 году, однако этого по-прежнему недостаточно для существенного сокращения масштабов бедности. И хотя в период с 2000 по 2018 год ряд стран с низким уровнем дохода перешли в категорию стран со средним уровнем дохода, оставшимся странам с низким уровнем дохода будет существенно сложнее добиться сравнимого прогресса. Многие из них беднее стран, сумевших подняться на более высокие уровни дохода, а также страдают от нестабильности, находятся в невыгодном географическом положении и в значительной степени зависят от сельского хозяйства.
Темпы прироста инвестиций в страны с формирующимся рынком и развивающиеся страны, как ожидается, останутся вялыми, ниже средних исторических уровнeй: ограничительными факторами выступают вялость роста мировой экономики, ограниченность бюджетных ресурсов и структурные ограничения. Для достижения ключевых целей в области развития необходимо устойчивое повышение темпов роста инвестиций. Помочь стимулировать частные инвестиции могут реформы, улучшающие деловой климат.
Случаи резкой девальвации валют чаще наблюдаются в странах с формирующимся рынком и развивающихся странах, чем в странах с развитой экономикой, и центральным банкам часто бывает необходимо реагировать на такие колебания, чтобы сохранить стабильность цен. Влияние колебаний валютного курса на уровень инфляции более ограничено в тех случаях, когда центральные банки проводят заслуживающую доверия политику инфляционного таргетирования, придерживаются режима плавающего валютного курса и независимы от центрального правительства.

«Сегодня, в условиях низких ставок ссудного процента в мире и низких темпов экономического роста, наращивание государственных заимствований может показаться привлекательным способом финансирования проектов, способствующих ускорению роста экономики», – отметил директор Департамента изучения перспектив экономического развития Всемирного банка Айхан Косе. – «Однако многолетняя история финансовых кризисов уже не раз показывала, что займы даром никогда не достаются».

Перспективы по регионам:

Восточная Азия и Тихоокеанский регион. Судя по прогнозам, темпы экономического роста в Восточной Азии и Тихоокеанском регионе, достигавшие в 2018 году 6,3 процента, замедлятся в 2019 и 2020 годах до 5,9 процента. Таким образом, впервые после азиатского финансового кризиса 1997-1998 годов темпы роста экономики региона окажутся ниже 6%. Рост экономики Китая, как ожидается, замедлится с 6,6 процента в 2018 году до 6,2 процента в 2019 году при условии снижения темпов роста мировой торговли, в целом стабильных цен на сырьевые товары, благоприятной ситуации на мировых финансовых рынках и способности властей подобрать соразмерные меры денежно-кредитной и налогово-бюджетной политики, способные нейтрализовать внешние и иные трудности. Ожидается, что и в остальных странах региона в 2019 году темпы экономического роста замедлятся до 5,1 процента, а в 2020 и 2021 годах несколько ускорятся – до 5,2 процента – на фоне стабилизации мировой торговли.

Европа и Центральная Азия. Как ожидается, темпы роста экономики региона, оказавшиеся в этом году на самом низком за четыре года уровне – 1,6%, – окрепнут в 2020 году до 2,7% на фоне восстановления турецкой экономики после резкого спада. Показатели роста экономики региона без учета Турции, по прогнозам, составят в 2020 году 2,6% и окажутся несколько выше, чем в текущем году (2,4%), за счет скромного роста внутреннего спроса и незначительного сдерживающего эффекта реального чистого экспорта. В экономике некоторых крупнейших стран Центральной Европы в будущем году начнется ослабление эффекта от мер бюджетного стимулирования и вызванной ими активизации внутреннего потребления; в то же время в Восточной Европе ожидается незначительное повышение темпов роста экономики до 2,7%, а в Центральной Азии – умеренное замедление до 4%. В странах Западных Балкан экономический рост, по прогнозам, ускорится в 2020 году до 3,8%.

Латинская Америка и Карибский бассейн. Ожидается, что в 2019 году экономический рост в регионе будет вялым – на уровне 1,7%, что станет отражением сложных условий в экономике некоторых его крупнейших стран. Однако на 2020 год прогнозируется ускорение до 2,5% под воздействием восстановления частного потребления и объемов инвестиций в основные фонды. В Бразилии ожидается оживление вялого процесса циклического восстановления, благодаря чему темпы роста экономики повысятся в будущем году до 2,5% по сравнению с 1,5% в 2019 году. В экономике Аргентины в 2020 году прогнозируется восстановление положительной динамики роста по мере постепенного сглаживания последствий давления со стороны финансовых рынков, в то время как снижение политической неопределенности в Мексике, как ожидается, поможет умеренному – до 2% – ускорению темпов роста экономики этой страны в будущем году.

Ближний Восток и Северная Африка. В 2020 году в регионе прогнозируется рост экономики на 3,2%, главным образом, благодаря восстановлению темпов экономического роста в странах – экспортерах нефти. Ожидается, что темпы роста экономики этих стран повысятся в 2020 году до 2,9% под влиянием капиталовложений в странах ССАГЗ и ускорения экономического роста в Ираке. Ускорение темпов экономического роста в государствах – импортерах нефти будет зависеть от хода реформ экономической политики и благоприятных перспектив развития туризма.

Южная Азия. Перспективы развития экономики региона представляются позитивными: темпы экономического роста ускорятся до 7% в 2020 году и до 7,1% в 2021 году. Ожидается продолжение динамичного роста внутреннего спроса, поддерживаемого мерами кредитно-денежной и налогово-бюджетной политики, особенно в Индии. По прогнозам, в 2019/20 ф.г., начинающемся 1 апреля, темпы роста экономики Индии повысятся до 7,5%. В Пакистане в 2019/20 ф. г., начинающемся 16 июля, ожидается дальнейшее замедление темпов экономического роста – до 2,7%.

Африка к югу от Сахары. Ожидается, что в 2020 году темпы роста экономики региона повысятся до 3,3% при условии более благоприятного отношения инвесторов к некоторым крупным странам региона, восстановления объемов нефтедобычи в странах, являющихся крупными экспортерами нефти, а также поддержки устойчивого роста экономики в странах, где доля природных ресурсов в ВВП невелика, за счет сохранения высоких объемов сельскохозяйственного производства и устойчивых государственных инвестиций. Хотя в регионе и прогнозируется рост ВВП на душу населения, он, однако, будет недостаточен для существенного сокращения масштабов бедности. В 2020 году темпы экономического роста в Южной Африке повысятся до 1,5%, в Анголе – до 2,9%, а в Нигерии – до 2,2%.

Глобальные волны долга: причины и последствия

Электронная почта
Печать

За последние пятьдесят лет мировая экономика пережила четыре волны накопления долга. Первые три долговые волны закончились финансовыми кризисами во многих странах с формирующимся рынком и развивающихся странах. Последний, начиная с 2010 года, уже стал свидетелем самого большого, быстрого и широкомасштабного роста долга в этих странах. Их общий долг вырос на 54 процентных пункта ВВП до исторического пика почти в 170 процентов ВВП в 2018 году. Текущие низкие процентные ставки снижают некоторые риски, связанные с высоким уровнем долга. Однако страны с формирующимся рынком и развивающиеся страны также сталкиваются со слабыми перспективами роста, растущей уязвимостью и повышенными глобальными рисками. Доступен ряд вариантов политики, чтобы уменьшить вероятность того, что текущая долговая волна закончится кризисом, и, если кризисы все же произойдут, смягчить их последствия.

Чтобы пролить свет на последствия быстрого накопления долга, Global Waves of Debt представляет первый углубленный анализ основных особенностей эпизодов накопления глобального и национального долга, анализирует связи между накоплением долга и финансовыми кризисами. и извлекает политические уроки.

Программа Global Waves of Debt была представлена 19 декабря 2019 года на мероприятии, на котором состоялась беседа между президентом Группы Всемирного банка Дэвидом Малпассом и Кеннетом Рогоффом (Гарвардский университет), за которой последовала панельная дискуссия под председательством вице-президента Группы Всемирного банка Сейлы. Пазарбазиоглу с Джахангиром Азизом (JP Morgan), Валентиной Бруно (Американский университет), Анной Гелперн (Джорджтаунский университет) и Стивом Камином (Совет Федеральной резервной системы).

ПОХВАЛ ЗА КНИГУ

«В эпоху низкой волатильности и крайне низких мировых реальных процентных ставок как частный, так и государственный секторы на развивающихся рынках активно занимались кредитами. Надвигается ли новый кризис или мы находимся в новой нормальности? Глобальные волны долга помещает текущую долговую волну в контекст, систематически сравнивая ее характеристики с тремя основными более ранними долговыми волнами развивающихся рынков с 1970 года, все из которых закончились широкомасштабными кризисами. Отличается ли этот раз? Глубоко проработанная и содержащая множество новых идей, эта книга станет полезным справочником как для политиков, так и для ученых».

— Кеннет Рогофф, Гарвардский университет

«После десятилетия медленного роста и низких процентных ставок мир наводнен долговыми обязательствами, выпущенными домашними хозяйствами, корпорациями и особенно правительствами. Заманчиво полагать, что при таких низких процентных ставках, как сегодня, в том числе в странах с формирующимся рынком, гораздо более высокие уровни долга могут поддерживаться в течение неопределенного времени. Впечатляющий обзор истории и теории в этой книге предостерегает от самоуспокоенности и приводит доводы в пользу активной политики для укрепления макроэкономической и финансовой стабильности.Все аналитики прошлую траекторию мировой экономики и будущие перспективы захотят прочитать эту книгу. Будем надеяться, что политики, находящиеся у власти, независимо от того, сумасшедшие они или нет, сделают то же самое — до того, как грянет следующий кризис».

— Морис Обстфельд, Калифорнийский университет, Беркли

«Рост долга во всем мире, и в частности в странах с формирующимся рынком, является одним из наиболее важных глобальных событий последних лет. один из основных источников риска для глобальной финансовой стабильности и экономического роста. Глобальные волны долга является важным вкладом в понимание процесса быстрого накопления долга и связанных с ним рисков. Он извлекает уроки из опыта предыдущих волн накопления долга благодаря выдающемуся сравнительному подходу. Хотя послекризисная волна сильно отличается от предыдущих, внезапные и значительные изменения склонности к риску или глобальных процентных ставок, тем не менее, могут иметь серьезные негативные последствия для многих стран. этой волны также отличаются от предыдущих, и идеи из этой книги очень помогают в этом. его отношение.

— Хосе Де Грегорио, Университет Чили

Но на этот раз опыт другой. Global Waves of Debt предоставляет не только очень хорошо проработанный анализ истории долга за последние пять десятилетий со многими новыми взглядами на его хорошие и плохие последствия, но и делает это в легко читается. Несмотря на то, что это оставляет человека обеспокоенным в свете текущей, продолжающейся волны долгов, он получит удовольствие от поездки ».

— Стейн Классенс, Банк международных расчетов

«Эта своевременная и важная книга описывает глобальный опыт четырех волн накопления государственного и частного долга с 1970 года по настоящее время. Авторы умело просматривают данные. , анализируя межстрановой опыт каждого эпизода с акцентом на страны с формирующимся рынком и развивающиеся страны. Они извлекают ключевые уроки из тщательно задокументированного опыта первых трех волн и сопоставляют их с текущей волной, которая началась в 2010 году. дает лучшее понимание четвертой волны и возможных будущих сценариев. Предыдущие волны долга закончились кризисами во многих странах. Авторы экспертно исследуют, могут ли последствия нынешней волны быть другими и какую роль может играть политика. Эта книга представляет собой важный ресурс для всех, кто интересуется историей и перспективами национального, регионального и глобального государственного и частного долга. »

— Уорик МакКиббин, Австралийский национальный университет

«По мере того, как уровень задолженности во всем мире растет, всестороннее и систематическое изучение предыдущих эпизодов накопления долга и того, как они заканчиваются, является своего рода анализом для этих Подробно рассматривается сравнение нынешнего опыта с предыдущими эпизодами и особые условия, преобладающие в настоящее время, в том числе чрезвычайно низкие реальные процентные ставки. и просветленный».

— Мензи Чинн, Университет Висконсина

«Эта книга является своевременным вкладом в дискуссию о влиянии глобального заимствования на экономические показатели. Взяв исторический взгляд, Козе, Нэгл, Онсорге и Сугавара приводят четкое изложение потенциальных уязвимостей, вызванных исключительно большим и быстрым текущим накоплением глобальной задолженности. Книга хорошо документирует, как текущая позиция по задолженности является артефактом нашей среды с низкими процентными ставками, и иллюстрирует степень, в которой страны-заемщики столкнутся с проблемами, учитывая резкое изменение глобальных условий. Он завершается рассмотрением того, как проводимая политика повлияла на исторические результаты в результате разрушительных потрясений для кредитных возможностей, и обсуждается влияние этого опыта на текущую политику. Аргументы в повествовании поддерживаются большим массив эмпирических данных, которые будут полезны исследователям и пиарщикам. акторы одинаковые. Я настоятельно рекомендую эту книгу всем, кто интересуется международными финансовыми вопросами».0010

— Марк М. Шпигель, Федеральный резервный банк Сан-Франциско

« Глобальные волны долга оказали нам сигнальную услугу, напомнив нам, что на этот раз может быть то же самое. темпы роста и процентные ставки, которые, как ожидается, останутся низкими в обозримом будущем, а денежно-кредитная политика, по-видимому, зашла в тупик во всем мире, призывы к фискальным стимулам и увеличению долга становятся привкусом дня как на развитых, так и на развивающихся рынках. «кропотливая работа показывает, что рост долга во всем мире уже был больше, быстрее и более масштабным после Великого финансового кризиса, чем в предыдущие три волны. Это следует рассматривать как опережающий индикатор возможности финансовых кризисов в будущем и встряхните самоуспокоенность, которая проявляется сегодня в разработке макроэкономической политики в отношении увеличения уровня как государственного, так и частного долга.Престижность авторам за их прекрасный аналитический Мы проделали большую работу по составлению этого беспрецедентного тома, в котором текущая ситуация рассматривается в сопоставимой исторической перспективе».

— Ракеш Мохан, Йельский университет

ПРЕСС-РЕЛИЗ

Другие книги

Через десятилетие после глобальной рецессии

Глобальная производительность: тенденции, драйверы и политика

Инфляция и политика

0003

Великая рецессия | Причины, следствия, статистика и факты

Дата:: декабрь 2007 г. — июнь 2009 г.

Местонахождение:: США

Контекст:: ипотека низкокачественная ипотека финансовый кризис 2007–08 гг. строгость субстандартное кредитование

Посмотреть весь связанный контент →

Великая рецессия , экономический спад, который был спровоцирован в США финансовым кризисом 2007–2008 годов и быстро распространился на другие страны. Начавшийся в конце 2007 г. и продолжавшийся до середины 2009 г., это был самый продолжительный и глубокий экономический спад во многих странах, включая США, со времен Великой депрессии (1929–90 150–90 151 1939).

Финансовый кризис, серьезное сокращение ликвидности на мировых финансовых рынках, начался в 2007 году в результате лопнувшего пузыря на рынке жилья в США. С 2001 года последовательное снижение основной ставки (процентной ставки, которую банки взимают со своих «основных» или клиентов с низким уровнем риска) позволило банкам выдавать ипотечные кредиты по более низким процентным ставкам миллионам клиентов, которые обычно не имели права на их получение. ( см. субстандартная ипотека; субстандартное кредитование), и последующие покупки значительно увеличили спрос на новое жилье, подтолкнув цены на жилье еще выше. Когда в 2005 году процентные ставки, наконец, начали расти, спрос на жилье даже среди высококвалифицированных заемщиков снизился, что привело к падению цен на жилье. Отчасти из-за более высоких процентных ставок большинство субстандартных заемщиков, подавляющее большинство из которых имело ипотечные кредиты с регулируемой процентной ставкой (ARM), больше не могли позволить себе выплаты по кредиту. Они также не могли спасти себя, как раньше, занимая взаймы под возросшую стоимость своих домов или продавая свои дома с прибылью. (Действительно, многие заемщики, как первоклассные, так и субстандартные, оказались «под водой», что означало, что они должны по ипотечным кредитам больше, чем стоили их дома.) спрос и цены.

Когда рынок низкокачественной ипотеки рухнул, многие банки столкнулись с серьезными проблемами, поскольку значительная часть их активов приняла форму субстандартных кредитов или облигаций, созданных из субстандартных кредитов вместе с менее рискованными формами потребительского долга ( см. ценные бумаги с ипотечным покрытием; MBS). Отчасти из-за того, что субстандартные кредиты, лежащие в основе любого данного MBS, было трудно отследить даже для учреждения, которому они принадлежали, банки начали сомневаться в платежеспособности друг друга, что привело к замораживанию межбанковского кредита, что подорвало способность любого банка предоставлять кредит даже для финансово здоровых клиентов, включая бизнес. Соответственно, предприятия были вынуждены сократить свои расходы и инвестиции, что привело к массовому сокращению рабочих мест, что предсказуемо снизило спрос на их продукцию, поскольку многие из их бывших клиентов теперь остались без работы или заняты неполный рабочий день. Поскольку портфели даже престижных банков и инвестиционных фирм оказались в значительной степени вымышленными, основанными на почти бесполезных («токсичных») активах, многие такие учреждения обратились за государственной помощью, добивались слияния с более здоровыми фирмами или объявили о банкротстве. Существенные убытки понесли и другие крупные предприятия, продукция которых в основном реализовывалась за счет потребительских кредитов. Автомобильные компании General Motors и Chrysler, например, объявили о банкротстве в 2009 году.и были вынуждены принять частичную государственную собственность через программы спасения. В течение всего этого доверие потребителей к экономике по понятным причинам снизилось, что вынудило большинство американцев сократить свои расходы в ожидании более трудных времен, что нанесло еще один удар по здоровью бизнеса. Все эти факторы в совокупности привели к глубокой рецессии в Соединенных Штатах и продолжили ее. С начала рецессии в декабре 2007 г. до ее официального окончания в июне 2009 г. реальный валовой внутренний продукт (ВВП) — т. е. ВВП с поправкой на инфляцию или дефляцию — снизился на 4,3 процента, а безработица увеличилась с 5 до 9 процентов.0,5 процента, достигнув пика в 10 процентов в октябре 2009 года.

Поскольку миллионы людей потеряли свои дома, работу и сбережения, уровень бедности в Соединенных Штатах увеличился с 12,5 процента в 2007 году до более чем 15 процентов в 2010 году. по мнению некоторых экспертов, большего роста бедности удалось избежать только благодаря федеральному законодательству, Закону о восстановлении и реинвестировании Америки 2009 года (ARRA), который предоставил средства для создания и сохранения рабочих мест, а также для продления или расширения страхования по безработице и других программ социальной защиты, включая продовольственные талоны. Несмотря на эти меры, в 2007–2010 годах бедность как среди детей, так и среди молодых людей (в возрасте 18–24 лет) достигла примерно 22 процентов, что означает увеличение на 4 процента и 4,7 процента соответственно. Большая часть богатства была потеряна, поскольку цены на акции в США, представленные индексом S&P 500, упали на 57 процентов в период с 2007 по 2009 год.(к 2013 году S&P восстановил этот убыток, и вскоре он значительно превысил свой пик 2007 года). В целом с конца 2007 г. по начало 2009 г. американские домохозяйства потеряли около 16 триллионов долларов собственного капитала; четверть домохозяйств потеряла не менее 75 процентов своего собственного капитала, а более половины потеряли не менее 25 процентов. Домохозяйства, возглавляемые более молодыми людьми, особенно лицами, родившимися в 1980-х годах, потеряли больше всего богатства, измеряемого в процентах от того, что было накоплено предыдущими поколениями в аналогичных возрастных группах. Им также потребовалось больше всего времени для восстановления, а некоторые из них так и не восстановились даже через 10 лет после окончания рецессии. В 2010 г. средний уровень благосостояния домохозяйства, возглавляемого лицом, родившимся в 1980-е годы были почти на 25 процентов ниже того, что было накоплено предыдущими поколениями той же возрастной группы; дефицит увеличился до 41 процента в 2013 году и оставался на уровне более 34 процентов по состоянию на 2016 год. Эти неудачи заставили некоторых экономистов говорить о «потерянном поколении» молодых людей, которые из-за Великой рецессии останутся беднее, чем предыдущие поколения. на всю оставшуюся жизнь.

Утрата богатства и скорость восстановления также значительно различались в зависимости от социально-экономического класса до спада, при этом самые богатые группы страдали меньше всего (в процентном выражении) и быстрее всех восстанавливались. По этим причинам общепризнано, что Великая рецессия усугубила имущественное неравенство в Соединенных Штатах, которое и без того было значительным. Согласно одному исследованию, в течение первых двух лет после официального окончания рецессии, с 2009 г.к 2011 году совокупный собственный капитал 7% самых богатых домохозяйств увеличился на 28%, а у 93% беднейших домохозяйств сократился на 4%. Таким образом, самые богатые 7 процентов увеличили свою долю в общем богатстве страны с 56 до 63 процентов. Другое исследование показало, что в период с 2010 по 2013 год совокупный собственный капитал 1% самых богатых американцев увеличился на 7,8%, что представляет собой увеличение их доли в общем богатстве страны на 1,4% (с 33,9% до 35,3%).

По мере того, как финансовый кризис распространялся из Соединенных Штатов в другие страны, особенно в Западную Европу (где несколько крупных банков вложили значительные средства в американские MBS), рецессия также распространилась. В большинстве промышленно развитых стран наблюдалось замедление экономического роста разной степени тяжести (заметными исключениями были Китай, Индия и Индонезия), и многие отреагировали пакетами мер стимулирования, аналогичными ARRA. В некоторых странах рецессия имела серьезные политические последствия. В Исландии, которая особенно сильно пострадала от финансового кризиса и пережила серьезную рецессию, правительство рухнуло, а три крупнейших банка страны были национализированы. В Латвии, которая, наряду с другими странами Балтии, также пострадала от финансового кризиса, ВВП страны сократился более чем на 25 процентов в 2008–2009 годах., а безработица за тот же период достигла 22 процентов. Тем временем Испания, Греция, Ирландия, Италия и Португалия пострадали от кризиса суверенной задолженности, который потребовал вмешательства Европейского Союза, Европейского центрального банка и Международного валютного фонда (МВФ) и привел к введению болезненных мер жесткой экономии. Во всех странах, затронутых Великой рецессией, восстановление было медленным и неравномерным, а более широкие социальные последствия экономического спада, в том числе в Соединенных Штатах, более низкий уровень рождаемости, исторически высокий уровень студенческой задолженности и снижение перспектив трудоустройства среди молодежи – рассчитывали на долгие годы.

Оформите подписку Britannica Premium и получите доступ к эксклюзивному контенту. Подпишитесь сейчас

Brian Duignan

Выпускники рецессии: долгосрочные последствия неудачного розыгрыша

Ключевые выводы

Уход из школы ради работы во время экономического спада имеет негативные последствия в дальнейшей жизни для социально-экономического положения, здоровья и смертности.
В частности, у выпускников рецессии более высокий уровень смертности в среднем возрасте, в том числе значительно более высокий риск передозировки наркотиков и других так называемых «смертей от отчаяния».
Неизвестно, чем вызваны эти последствия, но работники, начинающие свою карьеру в условиях депрессии на рынке труда, могут навсегда застрять на нисходящей экономической траектории или могут вести себя нездорово.
Государственные и частные агентства могут смягчить эти последствия посредством вмешательств, которые учитывают экономические условия, с которыми люди столкнулись, когда они вошли в состав рабочей силы.

Исследования показывают, что выпускники колледжей, которые начинают свою трудовую жизнь во время рецессии, зарабатывают меньше, по крайней мере, на 10–15 лет, чем те, кто заканчивает обучение в периоды процветания (Oyer 2006, Kahn 2010, Wozniak 2010, Oreopoulos et al. 2012). Но остается неясным, сохраняются ли эти эффекты после этого, имеют ли они значение для людей с низким уровнем образования и в какой степени они влияют на более широкий набор результатов, включая здоровье и смертность.

Хорошо известно, что более богатые люди здоровее и живут дольше, но, что удивительно, существует мало убедительных доказательств того, что доход или богатство напрямую способствуют хорошему здоровью. Можно утверждать, что дело обстоит наоборот: здоровье повышает шансы человека на экономический успех.

Яркий тому пример — опиоидная эпидемия, опустошившая общины по всей стране. Некоторые ученые выдвинули гипотезу о том, что социально-экономический упадок все более маргинализированных слоев общества может быть ключевым фактором опиоидной зависимости и связанных с ней смертности и патологий (Case and Deaton 2015, 2017). Но среди исследователей, анализирующих данные о зависимости и смертности, нет единого мнения о том, что именно плохие экономические условия являются причиной смерти от передозировки наркотиков (Ruhm 2018, Bound et al. 2018, Currie et al. 2018).

Выпуск в период экономического спада и смертность в среднем возрасте

Чтобы изучить эти вопросы, Тилль фон Вахтер из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе и я изучили последствия окончания школы и выхода на рынок труда во время рецессии, используя наборы данных за три десятилетия (Schwandt and von Wachter 2019a/b). Предыдущие исследования, которые были сосредоточены в основном на выпускниках колледжей, выходящих на рынок труда, показали, что экономические колебания могут иметь долгосрочные последствия.

Наше исследование является первым, которое специально расширило анализ на людей без высшего образования и показало влияние на социально-экономические результаты и смертность, когда выпускники рецессии достигают среднего возраста.

Наш первый главный вывод заключается в том, что выпускники средних школ и бросившие школу понесли даже более сильные потери доходов, чем выпускники колледжей, когда вышли на рынок труда во время рецессии. Во-вторых, мы обнаружили, что негативные последствия для социально-экономических результатов сохраняются в долгосрочной перспективе. В среднем возрасте выпускники рецессии зарабатывали меньше, а работали больше. И у них было меньше шансов быть женатыми и больше шансов быть бездетными.

Наш третий важный вывод заключается в том, что у выпускников рецессии был более высокий уровень смертности, когда они достигли среднего возраста. Этот рост смертности был вызван в основном болезнями, связанными с нездоровым поведением, таким как курение, употребление алкоголя и плохое питание. В частности, мы обнаружили значительно более высокий риск смерти от передозировки наркотиков и других так называемых «смертей от отчаяния» среди тех, кто бросил школу во время экономического спада.

Наши результаты показывают, что здоровье, смертность, а также экономическое и личное благополучие в среднем возрасте могут переносить длительные шрамы неблагополучия, которые приходят в молодом взрослом возрасте. Проще говоря, неудачный уход из школы в трудные времена может привести к более высокому уровню ранней смерти и постоянным различиям в жизненных обстоятельствах.

Мы пришли к этим выводам, используя метод, который позволил нам собрать большие наборы перекрестных данных. Они включали статистику естественного движения населения США, которая предоставляет информацию о причинах смерти и основных демографических характеристиках умерших, в том числе о том, где они родились. Мы также использовали данные Бюро переписи населения США, в том числе десятилетнюю перепись, обследование американского сообщества (ACS) и текущее обследование населения (CPS), которые предоставляют демографическую, социальную и экономическую статистику.

Основная проблема заключается в том, что эти наборы данных не показывают, когда и где выпускники колледжей получили свою первую работу. Дополнительная проблема заключается в том, что на эти факторы также могут влиять условия рынка труда. Это означает, что даже если бы эта информация была доступна, измеренная взаимосвязь могла бы быть необъективной.

Мы решили эти проблемы, разделив наборы данных на когорты на основе года рождения и состояния рождения людей — характеристик, на которые не влияют будущие изменения местных экономических условий. Затем мы используем данные переписи и ACS, чтобы оценить, в каком возрасте обычно заканчивают обучение разные части когорты и какие группы переезжают в разные штаты.

Наконец, мы суммируем для каждой когорты экономические условия по всем разным возрастам окончания и разным миграционным состояниям. Это дает нам средние экономические условия, с которыми сталкивается когорта после выпуска, за вычетом реакции образования или миграции на любые экономические потрясения в данном году.

Наши выводы об экономических последствиях окончания учебы во время рецессии подтверждают предыдущие исследования, показывающие, что снижение доходов имеет тенденцию исчезать через 10 или 15 лет. Более того, мы показываем, что выпускники средних школ и бросившие школу несут большие потери при выходе на рынок труда, что соответствует менее структурированному и, следовательно, более уязвимому переходу на рынок труда лиц с более низким уровнем образования.

Но это еще не все.

Эффекты дохода снова стали очевидными, когда люди достигли 30-летнего возраста. Эти эффекты проявились для всех групп с образованием и оставались значительно отрицательными до 50 лет, примерно на 1 процент на каждый процентный пункт увеличения уровня безработицы в штате в год выпуска. Мы также обнаружили более высокий уровень разводов и бездетности в среднем возрасте.

Особенно поразительны результаты по смертности. В соответствии с предыдущим исследованием (Ruhm, 2000) мы обнаружили, что когорты рецессии имели несколько более низкие показатели смертности прямо во время выхода на рынок труда. Но этот эффект полностью обусловлен меньшим количеством автомобильных аварий со смертельным исходом и, вероятно, является результатом сокращения трафика, вызванного рецессией.

Однако к тому времени, когда им исполнилось 30 лет, уровень смертности начал резко повышаться. К 50 годам одна дополнительная смерть на 10 000 человек регистрировалась на каждый процентный пункт увеличения безработицы при выпуске, что одинаково затрагивало мужчин и женщин. Во время умеренной рецессии уровень безработицы обычно повышается примерно на три процентных пункта. Таким образом, выпуск в период рецессии связан примерно с 6-процентным увеличением возрастного коэффициента смертности в когорте.

Большая вероятность смерти выпускников рецессии в среднем возрасте была в первую очередь связана с сердечными заболеваниями, раком легких, заболеваниями печени или передозировкой наркотиков. Несмотря на проблемы измерения при регистрации точной причины смерти, более половины общего воздействия смертности в возрасте 50 лет может быть напрямую связано с этими причинами, связанными с поведением в отношении здоровья.

Эти результаты являются убедительным доказательством того, что экономические условия после выпуска могут иметь серьезные последствия для социально-экономических результатов и смертности спустя десятилетия. Хотя мы фокусируемся на одном конкретном типе экономических потрясений, временных колебаниях местного уровня безработицы, наши результаты подтверждают идею о том, что изменения возможностей на рынке труда в конкретных группах или регионах могут постоянно влиять на жизненные траектории тех, кто больше всего подвержен этим потрясениям.

Этот статистический анализ не объясняет основных причин того, что окончание школы во время экономического спада увеличивает социально-экономический риск, риск для здоровья и риск смерти в более позднем возрасте. Однако мы можем предположить, что работает одно из двух явлений.

Рабочие, начинающие свою карьеру в условиях депрессии на рынке труда, могут не только начать с низкооплачиваемой работы, но и навсегда застрять на нисходящей экономической траектории. Временное восстановление трудового стажа через 10–15 лет трудно объяснить в таком сценарии, но оно может быть связано с различиями в профилях доходов в зависимости от возраста, при этом профили низкокачественных рабочих мест выравниваются быстрее. В среднем возрасте экономическое неблагополучие, накопленное за два десятилетия и сопровождающееся менее здоровым образом жизни, подрывает здоровье настолько, что приводит к увеличению смертности. На этом пути формируются менее стабильные отношения, что приводит к снижению количества браков и меньшему количеству детей.

В качестве альтернативы причиной может быть явление, которое экономисты называют «гистерезисом». Гистерезис относится к эффектам, которые сохраняются долгое время после устранения первопричин. В этом случае переживание рецессии в экономике именно тогда, когда человек переходит из школы в рабочую силу, может иметь психологические или поведенческие последствия. В особенно впечатлительном возрасте и уязвимом переходном периоде человек может с большей вероятностью принять нездоровое поведение или изо всех сил пытаться избавиться от приобретенного в старшей школе или колледже. Такое нездоровое поведение может затем привести к повышению смертности в среднем возрасте, когда обычно увеличивается частота неблагоприятных последствий для здоровья.

Может ли политика смягчить последствия рецессии?

Назовите это опасностью неудачного розыгрыша. Наше исследование предлагает доказательства того, что преходящий экономический шок от рецессии, пережитой в период становления, может привести некоторых молодых людей к более рискованному и экономически менее успешному жизненному пути.

К счастью, понимание того, что эти когорты уязвимы, повышает возможность политического вмешательства. Фактически мы обнаруживаем, что система социальной защиты успешно смягчает часть первоначального шока. В последующие годы после выхода на рынок труда те, у кого нет высшего образования и которые бросают школу во время рецессии, с большей вероятностью получат социальные выплаты и будут охвачены программами Medicaid и продовольственной помощи. Однако в среднем возрасте те же когорты с меньшей вероятностью получают социальные выплаты, несмотря на сохраняющиеся потери доходов по сравнению с их более удачливыми сверстниками. Они выпадают из системы социальной защиты, в то время как коэффициенты брачности и рождаемости начинают отставать от более удачливых выпускников.

Необходимы дополнительные исследования, чтобы определить конкретные каналы и механизмы, которые десятилетия спустя делают выпускников рецессии уязвимыми, а также то, как они связаны с долгосрочными последствиями других форм экономического неблагополучия. Такое исследование могло бы помочь нам понять, какие виды вмешательств наиболее эффективно помогают тем, кому не повезло выйти на рынок труда.

Непосредственное внимание и ресурсы для помощи этим выпускникам могут быть предоставлены как государственными, так и частными учреждениями.

Стоит также отметить, что право на получение страховки по безработице, жизненно важной программы на рынке труда для смягчения последствий рецессии, зависит от наличия трудового стажа. Таким образом, он не распространяется на самых молодых и наименее опытных работников. Наши результаты показывают, что нам нужны аналогичные программы для новичков на рынке труда. Но это не означает, что основное внимание должно уделяться денежной компенсации. Вместо этого более эффективным способом защиты тех, кто достигает совершеннолетия в трудные экономические времена, может быть предоставление консультаций, когда они готовятся выйти на рынок труда, и помощь им в поиске конструктивной деятельности во время поиска работы. Кроме того, может помочь простое информирование выпускников рецессии об уязвимости выпуска во время рецессии. Это предполагает, что неблагоприятное начало не является признаком личной неудачи, и лучшие перспективы могут ждать, когда экономика наберет обороты.

В то же время важно подчеркнуть, что средние последствия рецессии сравнительно невелики. Для типичного выпускника год или два дополнительного образования очень ценны, даже если выпускник сталкивается с рецессией при выходе на рынок труда. И дополнительное образование, по-видимому, является защитным, поскольку эффект, как правило, больше для тех, кто меньше лет учился в школе. Однако в той мере, в какой воздействие сохраняется на более позднем этапе жизни, социальные службы и учреждения здравоохранения могут учитывать экономические условия, с которыми люди столкнулись после окончания школы.

Сегодня мы можем сказать, что нужна более дальняя перспектива. Выпускники рецессии могут нуждаться во внимании общества не только при выходе на рынок труда, но и спустя десятилетия. В более широком смысле временные экономические колебания могут постоянно влиять на жизненный путь уязвимых членов общества, сохраняясь в течение десятилетий после того, как первоначальный шок уже давно забыт.

Ссылки

Баунд, Дж., А. Джеронимус, Т. Вайдманн, Дж. Родригес, 2018 г. «Местные экономические трудности и их роль в тенденциях ожидаемой продолжительности жизни». Рабочий документ MRRC: 2018-389.

Кейс, А., А. Дитон, 2015 г. «Рост заболеваемости и смертности в среднем возрасте среди белых неиспаноязычных американцев в 21 веке». Труды Национальной академии наук , 112(49): 15078-83.

Кейс, А., А. Дитон, 2017 г. «Смертность и заболеваемость в 21 веке». Brookings Papers on Economic Activity, Spring 2017: p. 397.

Карри, Дж., Дж. Джин, М. Шнелл, 2018 г. «U.S. занятость и опиоиды: есть ли связь?» Рабочий документ NBER 24440.

Кан, Л., 2010 г. «Долгосрочные последствия окончания колледжа для рынка труда в условиях плохой экономики». Экономика труда , 17(2): 303-16.

Ореопулос, П., Т. фон Вахтер, А. Хейс, 2012 г. «Краткосрочные и долгосрочные последствия окончания учебы в период рецессии для карьеры». Американский экономический журнал: прикладная экономика , 4(1): 1-29.

Ойер П., 2006 г. «Исходные условия рынка труда и долгосрочные результаты для экономистов». Журнал экономических перспектив , 20(3): 143-160.

Рум, К., 2000 г. «Полезны ли рецессии для вашего здоровья?» Ежеквартальный журнал экономики , 115(2): 617-650.

Рум, К., 2018 г. «Смерть от отчаяния или проблемы с наркотиками?» Рабочий документ NBER w24188.

Швандт, Х., Т. фон Вахтер, 2019 г. «Неудачливые когорты: оценка долгосрочных последствий выхода на рынок труда в условиях рецессии в больших наборах перекрестных данных».